закончилось. Левиты смыли кровь с подножия жертвенника. Обильный дым фимиама поплыл в небо. Звуки серебряного горна отметили конец литургии. Двери святилища, открытые при службе, закрылись до заката. Покинув Двор священнослужителей, Ионатан спустился по лестнице в общий двор, прошел через него, рассеянно кивая знакомым.
Последнее время Ионатану было непривычно грустно. Их свадьба с Биной была назначена на осень. И он безумно скучал по девушке, постоянно представляя, как увезет молодую жену в Кесарию, в солнечный дом отца, как его родные окружат ее вниманием и любовью, как по утрам они будут стоять рядом на балконе, любуясь зеленоватыми просторами Средиземного моря и видя уходящие вдаль корабли. Неужели Бина – это прекрасное, неземное создание – будет с ним всегда, днем и ночью, и он сможет бесконечно долго глядеть в ее глаза, гладить тонкие руки, целовать ее губы?
Внешний двор Храма был открыт для всех. Сюда ежедневно стекались толпы народа. Это пространство было и храмом, и форумом, и судом, и университетом. В воротах и арках продавались жертвенные голуби, сидели менялы, в чьих лавках любые деньги можно было поменять на «священные шекели», необходимые для пожертвования.
Грустное настроение Ионатана улучшилось, когда ближе к выходу он увидел Бецалеля – как всегда, в окружении учеников.
Проникновенная речь мудреца Бецалеля, его яркие мысли безмерно восхищали юношу. Часами готов он был слушать философа, не испытывая пресыщения. Но Ионатану всегда хотелось полностью владеть вниманием Бецалеля. Поэтому он терпеливо дождался момента, когда ученики разошлись и философ остался в одиночестве.
– Шалом, учитель, – поздоровался Ионатан.
Услышав знакомый голос, Бецалель повернулся к юноше с доброжелательной улыбкой. Он тоже был явно рад встрече.
Худой, высокий, с наброшенным на голову покрывалом, Бецалель обладал весьма почтенной наружностью. Его крупная голова благородной лепки была украшена высоким выпуклым лбом мыслителя, тонким костистым носом и глубоко посаженными умными глазами. Широкая седеющая борода покрывала грудь. Некрасивое, но удивительно привлекательное лицо.
Они неспешно пошли рядом, вдоль галереи из мраморных колонн. Затем спустились по лестнице до вымощенной камнями улицы, идущей мимо западной стены Храма.
Беседа доставляла удовольствие обоим. Бецалель был представителем братства, называвшего себя «перушим». Члены этого братства, в значительной степени состоящие из ученых раввинов и учителей Торы, воспринимали себя «избранными», людьми, способными умножить ряды своих последователей.
– Чем больше в народе Божием людей верующих и благочестивых, тем лучше и народу, и отдельному человеку, – говорил Бецалель.
Ярый последователь ученого раввина Шамая, убежденного, что самое важное и ценное – это Тора, что именно она укажет человеку путь, приведет его в царство Машиаха, Бецалель старался повлиять на Ионатана, который, как он знал, склонялся в сторону тех, кого называли «кенаим» – «ревнители».
Не