вслед за армейским приятелем.
Он помог мне устроиться в МЧС, и целых два года я был свободен. И даже счастлив.
Моя, типа, невеста, периодически наезжавшая из столицы и очень сильно морщившая всю, не исколотую ботоксом часть лица от провинциальных запахов, не теряла надежды вытащить богатого жениха обратно в Москву. Потому что с отцом-то я был в контрах, но наследства меня никто не лишал.
Но я не хотел уезжать из провинции. Мне все дико нравилось, все вызывало удовольствие.
И моя самостоятельная жизнь, и свобода от обязательств.
И то, что я выбираю сам.
Все закончилось после несчастного случая, когда я пострадал на пожаре, вытаскивая жильцов дома из горящих квартир.
Я помнил, как лежал в больнице, уже пришедший в себя после первого шока, когда удалось встать и добраться до зеркала в туалете.
Помнил слова моей, типа, невесты…
Тогда поддержка нужна была.
Очень. После того страшилища, что посмотрело на меня из зеркала…
Она не захотела.
Как раз в тот момент я оценил, насколько важно… Быть не одному.
Насколько нужен рядом близкий, по-настоящему близкий человек.
Маленькая девушка, практически девочка, которую я вытащил из того пожара…
Интересно, где ты сейчас?
И не бред ли это был вообще?
Чем больше времени проходит, тем сильнее всё произошедшее напоминает сон.
Сладкий, невероятно острый по эмоциям. Меня счастьем топило, кайфом. На контрасте с реакцией моей невесты, полная любви и нежности, хрупкая девочка в тот день запомнилась отчетливо.
Мне кололи какую-то сильнодействующую хрень, чтоб не ползал больше по туалетам и не разглядывал свою страшную рожу.
Но, видно, организм, молодой и железобетонный, все переваривал в энергию.
Иначе никак не объяснить тот сладкий секс в больничной палате, с маленькой, нежной девушкой-санитаркой.
Черт!
Столько лет прошло, а я все ведь помню! Причём, так остро, что всё чаще посещает мысль… Может, это реально было?
Но, если так, то куда она потом пропала?
Я же искал. И отца просил…
Но девочки-санитарочки словно и не было наяву. Никаких записей, никакой информации.
Серьёзно искать я тогда не мог, я вообще собой не распоряжался. Отец узнал о случившемся не сразу, далеко не сразу, я не хотел, чтоб он был в курсе, наверно, Лана растрепала-таки.
Он примчался за мной тем же вечером. Сам.
И не спрашивал разрешения. Просто сказал «фас» бригаде прилетевших с ним врачей…
И все.
Перелёт, сначала с московскую клинику, затем в Германию. Операции, восстановление, опять операции, опять восстановление…
Где-то в перерывах между клиниками затерялся отчёт по поискам санитарки. Пустой. Проверять его в тот момент у меня не было ни сил, ни возможности.
А, со временем, вообще возникло чёткое ощущение, что это мозг так защитился после предательства моей, типа, невесты.
Я был настолько дезориентирован и, чего там скрывать, рад участию