прошу.
Пузатый, зелёный, большеротый – он чем-то напоминал лягушонка, непонятно с какой целью обряженного в ливрею лакея. Даже пальцы руки, которую мне протянул, чтобы помочь выйти из кареты, были соединены полупрозрачными перепонками.
Феи, говорящие двуногие квакушки… Какие ещё меня впереди подстерегают глюки?
Или это всё-таки не глюки?
Лягушонок – или вот такой вот необычной наружности карлик – почтительно поклонился, стоило мне спуститься со ступеньки-подножки, и по широкой насыпной дороге повёл ко дворцу, выстроенному из светлого с бежевым оттенком, будто топлёное молоко, камня. К нам тут же присоединились какие-то люди: разряженные дамы, расфранчённые мужчины. Все дружно и вразнобой поздравляли меня со счастливым замужеством (да уж, счастливее не придумаешь), заверяли, как они безмерно рады, что именно я, Даниэла-Бланка-Федериция Фантальм, стала их королевой и что только такая умница-разумница, как я, достойна сидеть на троне подле их замечательного короля.
Хотела бы я знать, в каком месте он замечательный… А впрочем, нет! Мне совершенно неинтересен ни он сам, ни его… хм, замечательные места.
И куда это меня фантазия завела?
– Желаем вам счастья!
– Долгих лет правления! – продолжали наседать преследователи.
– И скорейшего наследника!
Помешаны они здесь все, что ли, на наследниках?
Видимо, это были местные подхалимы. На лицах всех до единого читались откровенно лицемерные улыбки. Я тоже вроде как улыбалась, натянуто, абсолютно фальшиво, мечтая поскорее избавиться от общества всех этих непонятных личностей.
Даже не получилось толком рассмотреть внутреннее убранство дворца – перед глазами мельтешили напудренные лица в обрамлении напомаженных шевелюр.
Вот так, провожаемая пёстрым многоголосым «шлейфом», по широкой мраморной лестнице поднялась на третий этаж. Один лягушонок молчал, и к нему я сейчас испытывала больше симпатии, чем ко всей этой галдящей ораве.
– Ваше величество, я бы почла за честь стать вашей фрейлиной…
– Ах, я бы служила вам верой и правдой до последнего своего вздоха!
– А я из рода Ольтеров, моя королева. Моя маменька на протяжении двадцати лет преданно служила покойной правительнице. Да хранит светлейшая Мириелис её душу. А моя бабушка…
Кажется, ещё немного, и у меня голова треснет подобно переспевшему арбузу. Хотелось сорваться на бег, невзирая на боль в мышцах, и броситься прочь. Прочь от этого пчелиного роя, который продолжал назойливо жужжать и дико раздражать. Надеюсь, там, куда меня ведёт мистер Квак, я смогу наконец остаться в одиночестве и привести в порядок мысли.
Ещё одни двери, ещё один зал, и лягушонок, развернувшись к моим фанатам, громко сказал:
– Её величеству необходим отдых перед пиршеством и тёмным обрядом.
Что, обряда в церкви им было мало?
Вопросы продолжали множиться. Боюсь, у меня действительно скоро голова взорвётся.
Неприязненно