заступился за нее, встал за нее горой. Но он первым выстрелил в нее подозрением, швырнув под ноги кольцо, которое она с таким трепетом и волнением надевала ему на палец, что даже попасть не могла.
Даниял предал не ее, что она – всего лишь кусок плоти. Он предал их любовь, то чувство, которое оплетало их, связывало в единый узел, который, казалось, невозможно развязать. Но оказалось очень легко разрубить – всего один взмах руки, одно скользящее движение пальцем по экрану. И все. И нет ни любви, ни страсти. Ничего…
Они ни о чем не говорили с Ольгой, когда высаживались из поезда, садились в такси, ехали в аэропорт. Регистрация, сдача багажа, предполетный досмотр, паспортный контроль. Кажется, во время полета она все-таки уснула. А потом все то же самое, только в обратном порядке. И когда Дана вместе с сестрой вышла из здания аэропорта, ей на миг показалось, что это был просто дурной сон, кошмар, который приснился, а на самом деле они просто погостили в другой стране у друзей – той же Сатимы, к примеру.
Ольга взяла такси, по дороге с кем-то созвонилась, списалась, попросила остановить таксиста возле аптеки и вернулась с довольно объемным пакетом. Кто бы сомневался. Наверняка уже подняла на ноги знакомых неврологов – а может, и психиатров – и получила длинный список препаратов, способных ввести в полуанабиоз. Хотя Данка не отказалась бы от летаргического сна или от комы – заснуть бы сейчас на год или два, а то и на пять, чтобы, когда проснуться, все вокруг уже давно забыли и о ней, и об этой проклятой свадьбе…
Вошла в квартиру и осела прямо в коридоре – вдруг отказали ноги. Оля молча затащила ее в ванную и сунула под душ. Данка остервенело терла себя мочалкой, чтобы смыть даже воздух той страны, города, ресторана, дома, гостиницы. И прикосновения…
Завернулась в халат и выползла в кухню – она оказалась права, на кухонном столе лежали две горки коробок, ампул и шприцов. Одна большая, вторая поменьше. Одна Данке, одна себе. Оля как раз набирала в шприц препарат.
– Давай руку, Данчик.
Данка закатила рукав, и тут ее взгляд упал на микроволновку, на которой лежали красиво оформленные листы формата А3. Клятвы, которые они с Даниялом давали друг другу у озера под украшенной розами аркой. Взяла лист и чуть не уронила – так затряслись руки.
– Я брошу вызов любым препятствиям, с которыми нам суждено будет столкнуться… – прочла и посмотрела на сестру. – Олечка… почему? Что я ему сделала?
И глядя, как исказилось лицо сестры, наконец-то ее прорвало. Данка сползла на пол, захлебываясь в рыданиях, вцепившись в бумагу, царапая лист, закрывая ладонями лицо и вгрызаясь в запястье. Оля, закусив губу, вогнала ей в плечо шприц, затем взяла обе клятвы и изорвала на мелкие кусочки.
Нашла алюминиевую миску, бросила туда обрывки и подожгла. А потом обняла всхлипывающую Данку за плечи, и они вместе смотрели, как красиво горят красивые слова, оказавшиеся такими же пустыми и лживыми, как тот, кто их произносил.
Ольга уложила ее в постель, а сама ушла в ванную, и Дана включила телефон, чтобы уд