Залаченко.
Хотя по части конспирации и безопасности сам Залаченко вел себя как собственный злейший враг.
В первый год его анонимно поселили в служебной квартире, принадлежавшей «Секции». Ни в каких регистрах или официальных документах он не числился, и в «Группе Залаченко» считали, что впереди у них немало времени, чтобы срежиссировать его будущее. Только весной 1978 года перебежчик получил паспорт на имя Карла Акселя Бодина, а заодно и легенду. Его прошлое, зафиксированное в шведских регистрах, было от начала до конца фикцией. Но эта фикция внушала доверие и могла выдержать любую проверку.
Впрочем, зря они так старались. К этому времени Залаченко уже связался с этой проклятой шлюхой Агнетой Софией Саландер, носившей прежде фамилию Шёландер. Кстати, он даже посмел назвать ей свою настоящую фамилию – Залаченко.
Гульберг считал, что у бывшего шпиона в голове все помутилось. Он даже подозревал, что порою тому хочется, чтобы его разоблачили. Ему, казалось, требовалась эстрада и публичные выступления. Иначе объяснить его идиотскую тупость было трудно.
В его жизни появились шлюхи, он практиковал беспробудные запои, провоцировал инциденты с применением грубой силы, драки с охранниками ресторанов и многими другими. Залаченко попадал в шведскую полицию – трижды за пьянство и дважды за драки в ресторанах. И каждый раз «Секции» приходилось ограждать его от неприятностей и следить за тем, чтобы протоколы уничтожались, а записи в журналах изменялись. Гульберг приставил к нему Гуннара Бьёрка, чтобы тот почти круглосуточно курировал перебежчика. Все это было сопряжено с дополнительными сложностями, но ситуация оставалась безальтернативной.
А ведь все могло бы сложиться вполне удачно. В начале 1980‑х годов Залаченко усмирили, и он начал приспосабливаться к нормальной жизни. Но шлюху Саландер он так и не бросил; к тому же у них родились дочери, Камилла и Лисбет.
Лисбет Саландер.
Даже просто произносить ее имя Гульбергу было дискомфортно.
Еще когда девочкам было по девять или по десять лет, Лисбет вызывала у Гульберга чувство тревоги. Чтобы понять, что она не вполне нормальная, не обязательно быть психиатром. Гуннар Бьёрк докладывал, что она нетерпима по отношению к Залаченко, проявляет к нему жестокость и агрессию и, к тому же, похоже, нисколько его не боится. Она была не слишком-то словоохотлива, но демонстрировала свое недовольство самыми разными способами. Лисбет, конечно же, могла бы стать серьезным препятствием для спецслужб, но даже в самых смелых фантазиях Гульберг не мог представить себе, чем все в конце концов обернется. Больше всего на свете он боялся, что ситуация в семействе Саландер вызовет внимание социальных служб и спровоцирует какое-нибудь разбирательство, и тогда-то они сфокусируют свое внимание на персоне Залаченко. Он не раз настаивал, чтобы Залаченко оставил свою семью и вообще держался от нее