открывает массивную дверь. Затем заходит внутрь. Я иду за ним.
У самого входа, на высокую тумбочку, он бросает только что использованную связку ключей, а следом брелок от машины.
Он делает это вовсе не тайно. Ключи с грохотом падают на маленькую столешницу. Я запоминаю. Это может пригодиться. Я неплохо вожу машину, так что будет шанс получить свободу.
Это немного вдохновляет. Ситуация уже не кажется такой безвыходной, какой я видела ее вначале.
А еще громила не нападает на меня, хотя уже мог бы это сделать. Еще одно маленькое облегчение. Так проще. Каждый, даже самый малюсенький плюс, облегчает дыхание.
Внутри дом выглядит почти так же, как и снаружи. Это те же бревна, только с другой стороны.
В холле, где мы совсем скоро оказываемся, находится добротная деревянная мебель, кожаный диван и широкий камин в углу комнаты.
Подле дивана лежит здоровенная бурая шкура. Это медведь. Здоровенный лютый хищник с когтями и головой с раскрытой пастью.
Мне становится не по себе, потому что эта зверюга, вроде как, смотрит прямо на меня. И, того гляди, накинется.
Быстро перевожу взгляд в другое место. На стены. Тут тоже полно трофеев. Оленьи рога. Чьи-то головы.
Наверное, я могла бы восхититься этими экспонатами, но в какой-нибудь другой обстановке. Сейчас, когда я сама рискую стать одной из набитой соломой зверушек, эти чучела только наводят страху.
Хозяин дома садится на диван. Он принимает расслабленную позу, раскидывая по сторонам руки.
Я просто останавливаюсь, потому что не понимаю, что должна делать.
– Я хочу расслабиться, – вдруг заявляет он. – Станцуй для меня.
– Что? – я переспрашиваю, хотя отлично поняла, о чем речь.
– Жопой немного потряси. Умеешь?
Глава 7
Злата
Ледяные когти страха корябают по спине.
Я стою, как каменное изваяние, беспомощно хлопая глазами.
– Что ж ты такая деревянная?! Мне становится скучно.
Мужчина окидывает меня холодным взглядом. С ног до головы.
Края его губ касается едва заметная усмешка.
– Запомни, малышка, если хочешь вернуться к брату, тебе стоит выполнять всего лишь одно нехитрое правило – делать все, что я говорю. Так что, если я говорю крутить задницей у шеста – ты крутишь.
У меня в горле застревает воздух. Этот урод может так потребовать от меня чего угодно, а я, получается, должна, как дрессированная собачка выполнять все его прихоти?
Понимаю, что нужно хоть что-то ответить. В голову не приходит ничего умнее, чем сказать:
– Я… я не умею танцевать.
– Больше всего на свете я не люблю вранье.
– Но я не вру! – спешу оправдаться, хотя, на самом деле, не говорю ни капли правды.
Почти десять лет я занималась танцами, поэтому вполне неплохо двигаюсь.
Мне пришлось бросить занятия после поступления в университет – совмещать не получалось. Вот только я никогда не думала, что от этого умения будет зависеть моя жизнь.
– Танцуй!