большие гроты сквозным проходом и, как говорил Дарреллу, искал только толкового горного инженера, знакомого с шахтным делом, чтобы правильно рассчитать производство работ. Несколько лет назад эмир начинал уже копать один проход силами своих моджахедов, но через неделю тяжелого труда проход обрушился и четверых проходчиков похоронил под обвалом. Небоевые потери эмир Хафизов не любил, поэтому прекратил попытки, не зная, как правильно выставлять крепления свода. У него было ценное качество, которое полковник отмечал как положительное. Он в отличие от большинства других эмиров не был упертым и никогда не брался за невыполнимые дела. Это касалось и боевых задач. Деятельность полковника Даррелла эмир Хафизов, по собственным словам, не понимал, но поддерживал, значит, все же считал работу американца достойной внимания. При этом сам получал за организацию определенное вознаграждение, но, кажется, для него это не было главным. Вообще Эльмурза Шуайбович был человеком уважаемым и почти положительным, насколько может быть положительным человек, возглавляющий боевой джамаат повстанцев. По крайней мере, он пользовался авторитетом не только среди своих моджахедов, но и среди других эмиров. С мнением Хафизова вынуждены были считаться даже за границей, то есть люди, которые финансировали повстанческое движение на Северном Кавказе, снабжали джамааты оружием и амуницией, и все это ради создания всемирного халифата.
После короткого стука в гулкую металлическую дверь, отгораживающую грот от пещеры, полковник открыл дверь, отодвинул цветастую занавеску и сказал с подчеркнутой вежливостью:
– Здравствуйте, эмир. Разрешите войти?
– Вы уже открыли дверь, так что заходите, – отозвался Эльмурза Шуайбович, сидящий за импровизированным столом, выстроенным из каких-то оружейных ящиков, покрытых куском ткани вместо скатерти. Он смотрел на карту и не выпускал из руки сотовую трубку. – Разве мы с вами сегодня не виделись? Разве не здоровались?
– Не помню, кажется, виделись утром. Лишний раз поздороваться не грех. Лучше, мне кажется, три раза или даже пять раз поздороваться, чем не поздороваться ни разу. Есть какие-то новости? – кивнул на трубку в руке эмира полковник.
– Есть новости, – ответил Хафизов. – К нам движется на грузовике еще один сильный джамаат.
– Разве сюда можно на чем-то проехать?
– Они едут только до того места, куда можно проехать, а дальше пойдут пешком. Груз большой. Продукты питания.
– Теперь все соберутся?
– Нет. Еще должно подойти два джамаата. Как вы и просили. Идут именно те эмиры, которых вы пригласили. Они подойдут пешком с разных сторон. Один движется вдоль горной гряды, он мне вчера вечером звонил, будет у нас через пару дней. Второй пройдет рядом с селом сегодняшней ночью. Джамаат большой, кажется, пятнадцать человек. Он мог бы прийти и раньше, но придется ждать ночи, чтобы сделать это незаметно, в селе не все люди надежные. Так считает эмир Зайналабидов, а он известен как человек осторожный и не склонный к безрассудству.
– А