И людям хорошо, и загранице можно показать, что мы не лыком шиты. Вот так и делается история! А ты всё Ельцин, Ельцин…
Терентий Павлович с трудом смог вставить слово:
– Но согласитесь, что именно Ельцин вернул в политику многопартийность.
– А толку-то? Всё вернулось на круги своя.
– То есть как? Михал Сергеич, даже в парламенте оппозиция представлена.
– Да не смеши меня, Терентий! Я-то знаю, кто есть ху на самом деле. Кто правит, тот и прав, так было со времён царя Гороха. Все эти партии – что-то вроде ширмы, за которой делят пирог под названием Россия. Ну а объедки достаются вам. Совсем другое дело – Политбюро ЦК, там можно обо всём договориться без того, чтобы выслушивать разные там мнения.
Генсека тоже пришлось угощать, благо после визита первого вождя сохранились ещё какие-то запасы. Ну а можно ли иначе – гость он и в Африке гость, хотя бы и непрошенный, а этот как-никак выручил из беды, от «референта» спас. Да за такое не жалко и бутылку виски выставить на стол! Впрочем, от выпивки гость отказался, сославшись на «сухой закон», а то бы получилась куда более откровенная беседа. Ну что поделаешь, пришлось битый час выслушивать упрёки в адрес Ельцина, и как страну он развалил, и как промышленность отдал на откуп иностранцам и ворюгам. В итоге гость договорился до того, что стал настаивать на пересмотре Конституции, мол, если при Борисе принята, тогда не может быть руководством к действию.
Тут уж Терентий Павлович не на шутку испугался: «Чего доброго генсека заметут, а я пойду как соучастник. Нет, это надо прекращать!» Но ведь нельзя же указать спасителю на дверь… К счастью, генсек сам куда-то заспешил, а у Терентия Павловича появилась возможность ещё раз осмыслить происшедшее. «Что это они ко мне повадились? Жратвы не напасёшься! И ведь каждый дудит в свою дуду, будто только он один и прав, а остальные – лохи, потому как в политике не смыслят ничего».
Когда генсек ушёл, Терентий Павлович выглянул в окно, а там рядом с памятником Ильичу ещё один, только рукой показывает совсем в другую сторону.
Глава 3. Посланец с неба
Ночью Терентий Павлович плохо спал, всё думал: идти или нет завтра на работу? Тут такое творится, что психике без отдыха не обойтись, поэтому позвонил секретарю, сослался на недомогание. «В сущности, так оно и есть, потому что боюсь глянуть на лужайку перед домом – вдруг опять?» Только подумал и тут же слышит грохот за окном, словно бы камень с неба упал – не такой, как Тунгусский метеорит, но тоже порядочного веса. Выглянул, а он уже стоит – Борис Николаевич собственной персоной. Впрочем, толком и не разберёшь, стоит или сидит, поскольку на постаменте только бюст – на полноценный памятник бывшие соратники так и не расщедрились. Да и где они теперь? «Семья» разбежалась кто куда – одних уж нет, а те далече, не считая тех, кто хорошо устроился при новой власти.
«Слава богу, что ходить не может». Эта мысль поначалу успокоила, но только собрался пообедать, а Он тут как тут – голова торчит над столом, а рот как раз на уровне тарелки. Даже не надо ничего под бюст подкладывать,