самой себе? Во-первых, там все по возрастам: нам же всего пятьдесят четыре года, а работает она с группой шестьдесят три – семьдесят два. Во-вторых, тело у нее безупречное, как у молодой девушки, ей бы понадобились феи первых двух категорий, но после ухода музыканта она избегает новых отношений, ушла в работу. Мне кажется, это даже к лучшему. Во всяком случае, выглядит она если не счастливой, то довольной. Все-таки наша работа особенная, ее надо чувствовать. Постороннему человеку – да и близкому тоже – не объяснишь. У меня четырехлетний внук спрашивает: «Бабушка, чем ты занимаешься на работе? Как ты помещаешься в светофор? А машины знают, что ты там сидишь? Они тебя видят?» Люди не понимают, что суть нашего дела не во взмахе как таковом, а в том, что мы в это движение вкладываем.
Даже муж уже не вполне понимает, а ведь когда-то мы вместе учились. По диплому он домовой, но работает дизайнером интерьеров. Я рада, что он переквалифицировался: в нашей профессии традиционно дискриминируют мужчин, относятся к ним с иронией, а то и с презрением. Я считаю, что это несправедливо: должен быть здоровый баланс полов, как у врачей и учителей. Впрочем, сегодня уже и девушки не стремятся стать феями, считают, что это тяжелый, монотонный труд. А я совершенно не жалею, что выбрала когда-то эту специальность, хотя занимаюсь не совсем тем, чем предполагала. Я мечтала быть феей приливов и отливов, но новые моря на Земле возникают редко, так что подходящей позиции не нашлось, пришлось пойти на компромисс. Тогда я много слез пролила по этому поводу, но со временем привыкла.
Я работаю по смежной специальности – феей светофоров, – каждый день курирую приливы и отливы машин, движение городских потоков. Работаю я на оживленной улице, уже тридцать два года наблюдаю течение жизни. Командировок не бывает, так что дочь росла у меня на глазах, а теперь вот помогаю ей с внуком. Моря, конечно, не хватает, но скоро мою улицу преобразуют в хайвэй, мой светофор демонтируют, а сама я буду наслаждаться ранней пенсией: я и в отпуске-то сто лет не была. Первым делом, конечно, отправлюсь на море, скину сандалии и пойду босиком по песку. А потом появится любимая подруга студенческой поры, незаметно взмахнет палочкой, я без стеснения сброшу одежду, и море примет меня в свои объятия.
Однажды нам станет легче
Поэту нельзя без терзаний
Прости, что так долго не звонила, – говорит Настя, – а теперь беспокою просьбой. Я по поводу брата. Ты же знаешь, Леня – поэт… Талантливейший поэт… Ты наверняка читала его стихи.
Те же самые слова она уже произносила семь лет назад, когда ее брат с женой Ниной и детьми перебрался в Торонто: «Леня – поэт. Талантливейший поэт. Он будет здесь преподавать в университете». Мы тогда позвали их в гости. Он порывался читать за столом. Стихи были на любителя, и жена, судя по всему, таковым не являлась. Она старалась не подавать виду, но видно было, что ей мучительно неловко. Нина была грустная, немногословная.