голос Калеба звучал недовольно.
– Да, погоди, – шикнула я на него. – Не до неё…
Мужик умолк и сменил позу. Вновь зазвучало дивное пение. Голос у гастарбайтера был мощный. Сочный, густой…
– Даллия Мортен! Не смей при живом муже пялиться на чужие задницы!!!
Кое-кто выступление не оценил.
– Ой, да ладно, – я расплылась в улыбке. – Тощую попу я уже практически ему простила…
– Даллия, я тебя очень прошу – не пялься на другого!!! – неожиданно рявкнул Калеб.
Мужик умолк и осмотрелся.
– Тихо, он слышит, – пропищала я опять в выемку между чашечками бюстика. – Вы мне нравитесь больше, только успокойтесь!
Калеб умолк, только громкое сопение подсказывало мне, что он не отключился. Прошло пару мгновений и напор душа опять стал мощнее. Правда, теперь хозяин каюты мылся молча.
Подождав ещё немного продолжение концерта, поняла, что его не будет. Бегло осмотрев через решётку комнатку, заприметила небольшую сумку на лямке, выглядывающую из-под койки… Не то…
Разочарованно вздохнув, поползла дальше.
Что-то коснулось моей щиколотки. Будто скользнуло по коже и отпрянуло.
– Ай! – дёрнулась я вперёд и тут же, остановившись, попыталась заглянуть между своих ног и понять, что там за моей спиной. Но в темноте мало что видела. В шахте было тихо. Только сопение Калеба за моим воротом.
– Что, Дали? – нетерпеливо пробурчал он.
– Показалось, что кто-то прикоснулся, – мне стало немного не по себе. – Тут ведь ничего такого не водится, правда?
Я и сама слышала, как испуганно звучит мой голос.
– Нет, Дали. Паутина или ещё какая-нибудь ерунда, успокойся…
– Паутина! Это, в которой пауки сидят? – простонала я. – Ничего себе "ерунда"!
– Даллия, заинька моя, а где ты работала? Напомни мне.
Я скривилась прекрасно понимая, куда он ведёт.
– На мусороперерабатывающем заводе, – выпалила я. – Но живность всякую не люблю! Если только она не зелёная и не в горшке? Ваши гипотетические пауки, я думаю, немножко не растения, и ещё они кусаются. Но главное, у них такие противные мохнатые ножки…
– А ты не хватай в порыве страсти их за эти ножки. Тебе что обниматься с ними? И вообще, если не любишь мохнатую живность, то меньше смотри на чужие тощие волосатые зады и быстрее двигайся вперёд…
Я приподняла бровь. Ого! А кое-кого и правда задело, что я пялилась на другого. Я как-то невольно расплылась в улыбке.
– Мистер Мортен, а вы, случайно, не ревнуете?
Я подло оскалилась, представляя, как он сейчас будет придумывать ответ.
– Я вообще, сердечко моё, ничего не делаю случайно, – проговорили у меня за пазухой. – Я сейчас в режиме ночной подсветки рассматриваю своё богатство, да-да, детка, я всё про дыньки. Они мне спать теперь не дают. И, конечно, я ревную. Вдруг кто вперёд меня лапу на них наложит. Так что двигай дальше, виляя попой.
– Хм… – как-то не то я рассчитывала услышать. – Там нет подсветки! У меня дешёвый планшет, – уличила я его во вранье. – И, если быть