Киев… князь… волхвица… Средневековье, блин, да к тому же – раннее! Быть такого не может… потому что не может быть никогда. И все же… все же было!
Помотав головой, словно отгоняя от себя невероятные мысли, Женька зевнула и закрыла глаза, чувствуя, как берет свое накопившаяся усталость, как наваливается сон, тянет в свои объятия…
Лица какие-то кругом замелькали, послышались голоса…
– Налейте, налейте еще. Не, не мартини – водки.
– Че, девчонки, закуска-та еще есть?
– Глянь в холодильнике.
– Пилите, пилите, парни!
– А вот и он – трелевочник.
– Давайте еще за бутылкой сходим. А то почти нет уже.
– Ловите их, ловите! У, ворюги!
– Старцы весянские…
– Малинда ты теперь. Ма-лин-да.
– Эй-эй, проснись, девка! Эй!
Кто-то грубо схватил Женьку за ногу, потянул…
– Ай! – Вздрогнув, девчонка открыла глаза. – Кто здесь?
– О! Гляди-ко, проснулась… Давай, вылазь – посейчас в лес тя отведут, дела свои сделаешь.
– Какие еще дела? А… пописать… Давно пора бы!
Пока двое молчаливых парней вели пленницу в ореховые кусты и обратно, та смотрела во все глаза, прикидывая, как лучше дать деру, и сожалея, что не удалось сбежать прямо сейчас – ребятки-то уж больно ретивые попались, далеко от себя не отпускали, прямо извращенцы какие-то… вуайеры, вот!
Вечерело. Светло-синее, тронутое легкими бежевыми облаками небо сияло оранжево-золотистым закатом, от высоких, насыпанных по обоим берегам реки курганов тянулись длинные черные тени.
К большому сожалению узницы, лагерь нынче не разбивали, шатров-палаток не ставили, лишь разложили костры да наскоро приготовили пищу – Женька и сама с видимым удовольствием похлебала принесенной ей на ладью ухи, две миски слопала – налимью и окушковую. Разные породы рыб здесь почему-то варили отдельно, наверное, по какому-нибудь старинному рецепту. Варили вкусно, хоть и почти без соли, зато с какими-то травами, с корешками.
– Спасибо, – протянув пустую миску Стемиду, поблагодарила Женька. – Жаль, без хлеба.
– Ничо, уж завтра в Альдейге хлеба-то наедимся. А пока дай-ко руки, свяжу.
– Да зачем связывать-то? Куда я от вас денусь? – начала было Тяка… Но тут же согнулась от полученного в правый бок удара.
Закусила губу, глотая злые слезы… Себя нужно было ругать – нечего прекословить воеводе. Сказал – вязать – так протягивай руки.
Поужинав, реконы сразу полегли спать, песен, как обычно, не пели, лишь, повернувшись к курганам, кланялись да что-то шептали – вероятно, молитвы.
Утром поднялись рано, на зорьке, двое парней снова отвели Женьку в орешник и следили так же пристально, как и вчера. Ну, за самим процессом, конечно, не посматривали, но находились рядом, Тяке казалось – она даже дыханье их слышала.
Ладно, не сейчас… Судя по всему, именно сегодня похитители (или все же – спасители?) собирались куда-то приплыть, то ли в какой-то город, то ли на свое сборище.
Еще ночью пленница проделала в шатре дырку – растянула