сегодня справляются сами. Я дежурила в прошлые выходные.
– Идем, Лорейн, а то опоздаешь, – положила Вилма конец беседе.
Дворецкий опешил, правда, спустя мгновение собрался и пожелал мне:
– Хорошего вечера, миледи!
Я коротко кивнула и вместе с подругой устремилась к стоянке экипажей.
Обычно субботним вечером сложно поймать карету, но сегодня нам крайне повезло. Мы даже пяти минут не простояли, как в поле зрения показалась неприглядная развалюха. Только желающих отправиться на ней по делам оказалось гораздо больше, чем мест. Но Вилма не желала ее с кем-либо делить. Стоило экипажу остановиться, а людям устремиться к нему, как подруга расставила руки и, загораживая собой дверцу, кивком дала мне знать, чтобы забиралась внутрь.
Я с трудом протиснулась в узкий проем, образовавшийся, когда верная помощница приоткрыла дверцу. Скамейка оказалась безумно жесткой. Ни подушки, ни пледа. Даже шторка на окошке была дырявой.
– Вот адрес! Доставить в целостности и сохранности, иначе голова падет с плеч. Понятно? – уловило ухо грозный голос Вилмы.
– Да, миледи. Не беспокойтесь, – покорно ответил возничий. – Через полчаса будем на месте.
– Лорейн! Кодовое слово «непорочность», – приглушенно произнесла она, как только в очередной раз пересеклись наши взгляды. – Не перепутай, пожалуйста. И держи язык за зубами. Чем меньше скажешь, тем больше вероятность успеха. Удачи! Пусть у тебя все получится!
Я собиралась спросить, не желает ли она прокатиться со мной хотя бы до дома, но дверца захлопнулась, прежде чем успела открыть рот. В следующий миг раздался свист хлыста. Лошади тяжело тронулись с места, но вскоре карета довольно быстро покатилась по оживленным улицам.
Тогда в душу закрался страх. Я не боялась боли. Не боялась и того, что чиновник окажется уродливым и жестоким, ведь в потаенных кармашках на широком поясе имелось несколько крохотных пузырьков с зельями и пара пакетиков с порошками, способными усыпить или лишить чувств даже разъяренного быка.
Я боялась, что отчаянные старания пойдут прахом. Но это был не самый большой страх. Больше всего я переживала, что после ночи с незнакомцем не буду уже прежней. Вдруг произойдет нечто такое, что породит ненависть к мужчинам, я не смогу их больше лечить и в итоге лишусь любимой работы?
«Успокойся, Лорейн! Ты в любую минуту можешь отказаться от затеи, остановить карету и вернуться домой. Но разве не станешь кусать локти и корить себя, что даже не попробовала исполнить последнюю волю отца, когда Леонел отберет поместье и выставит тебя на улицу?» – довод за доводом приводил внутренний голос, которому удалось все-таки унять волнение и убедить меня продолжить путешествие.
Время в пути пролетело незаметно. Стоило экипажу замедлить ход, как ладони покрылись липкой испариной, а кровь застучала в ушах. Я с трудом различала доносившиеся с улицы звуки и выкрики. Беспокойство вновь поселилось в груди и стало нарастать, подобно снежному кому.
– Приехали! – прогорланил возничий,