рывок – и противник, сверкнув подошвами, шмякался на спину. «Психованный» – было новое прозвище Кускова, но никто не говорил его Алёшке в лицо.
Они с матерью получили квартиру в новом районе. Здесь-то и познакомился Лёшка со Штифтом. Как-то раз он возвращался из секции. В парадной трое подростков отнимали деньги у заморённого парнишки.
–
Ну ребята, ну не надо, – жалко приговаривал тот. – Ну пожалуйста.
–
Отдай назад деньги! – сказал Алёшка самому длинному, раскосому, по прозвищу Монгол.
–
Кто это? – спросил дурашливым голосом Монгол.– Не вижу.
Кусков занимался в секции третий год. Он поставил сумку с кимоно и скинул туфли.
–
Сейчас тапочки белые примерять будет, – хихикнул кто-то из прихлебателей Монгола.
–
Ты что, ты что? – почуял недоброе Монгол.
–
Считаю до трёх! – сказал Кусков. Перед схваткой у него всегда холодели щёки и что-то сжималось в животе, словно он становился пружиной – крепкой и жёсткой.
–
Раз!
Он увидел, как восторженно и испуганно смотрит на него мальчишка, у которого отнимали деньги, вспомнил все обиды, которые пришлось ему вытерпеть в школе и во дворе на старой квартире.
–
Два!
Всегда перед боем он вспоминал, как его били, и старался представить, что перед ним именно тот, кто его бил. «Перед боем нужно разозлиться, иначе не победишь!» – Лёшка свято верил в справедливость этих слов.
–
Три!
Захват! Рывок!
Монгол завыл, сгибаясь пополам, как складной.
–
Заткнись! – спокойно сказал Кусков. – Иначе сейчас мордой в стенку въедешь.
–
Отпусти! Отпусти! – стонал Монгол.
–
Отдай пацану деньги! И запомни: маленьких обижать нехорошо. В другой раз попадёшься – руки-ноги повыдергаю.
Как нравился себе он в эту минуту! Как приятно ему было быть сильным, благородным, смелым! Как милостиво он выслушивал восторженные слова Штифта:
–
Как ты его! Это же сам Монгол, а ты его как!
Ради этого стоило заниматься с утра до вечера. Ради этого он совсем запустил уроки и часами крутил гантели. Что может быть приятнее сознания, что ты сильнее всех, что даже враги твои, вроде Монгола, почтительно дают тебе дорогу, когда ты возвращаешься с тренировки?
А когда Алёшка стал побеждать на соревнованиях, когда он услышал, как зал, где были его сверстники и даже взрослые, встаёт и кричит: «Кусков! Кусков! Молодец!» – он готов был и ночей не спать ради тренировок…
–
Лёха! – сказал Штифт. – Ты извини, мне идти надо. Мать сейчас с работы придёт…
Костёр почти погас, сизый дымок струился над багровыми углями, что уже подёргивались белёсым пеплом.
–
Иди! – сказал Кусков. – Иди.
–
Лёш! – сказал Штифт. – Если тебе что-нибудь нужно будет, я того… Я даже денег могу…
–
Спасибо тебе, Штифт! – сказал Лёшка, пожимая товарищу