не догоняет, что впускать незнакомцев в дом под самую ночь – сомнительное гостеприимство.
– Есть какао.
Алекс давит ухмылку и отвешивает ей кивок. Приторно, сладко – самое то для такого вечера.
Он оглядывается, приценивается – есть ли в доступной близости ценности, что можно прихватить с собой и отдать на откуп своему жадному эго. Но дом выглядит до тошного простым и скромным – гостиная в дереве, соединенная с кухней и несколько дверей комнат. На кухне пустынно и всё, что стоит на столешнице – пачка какао. В гостиной ни телевизора, ни даже радио – лишь старые книги на полках, древний комод с резным узором и несколько коробок с каким-то хламом. Не густо.
Единственное примечательное в этой гостиной – чертова рождественская гирлянда, которая мелькает разными цветами над комодом.
Но Алекс старается не выдавать своего разочарования. В конце концов, он уже нашёл, чем Морелл расплатится за свой побег.
Он вновь обращает внимание к девчонке:
– Славный домик, давно вы тут живёте?
– Да… С детства.
Враньё.
Но Алекса едва ли интересуют её ответы – только то, как она смущается и теребит ткань несоразмерно большой сорочки.
– Чертова глушь, не место для симпатичной девчонки. Я Алекс, а ты – ангел, что меня спас? – сладко и обязательно с причмокиванием. Двойное дно пробито с порога, и падать ниже – сплошное удовольствие. Вызывайте эвакуатор для девчачьих сердец.
Алекс растягивает колючую ухмылку от одного края рта до другого. В Пенсильвании сегодня ожидаются осадки; по прогнозу снег, дождь и слёзы девственниц.
– Я Мэйв, – улыбка девчонки едва заметная – призрачный изгиб тонких губ, но Алексу достаточно и этого, чтобы зацепиться. Чтобы поверить в то, что за этой улыбкой его ожидает веселье.
– Я здесь только на каникулы, – спешно продолжает она.
Отец притащил её в этот лес, но не научил, что врать плохо.
Маленькая лгунья на рождественских каникулах, ага. В планах семейный ужин из запечённых страданий с хрустящей корочкой, катание на салазках в ошибки прошлого и конфетти из долгов с процентами. Под ёлкой колючие угрозы, упакованные в блестящую обертку – их Алекс подарит позже и запихает отцу Мореллов в глотку. А для девчонки в упаковке сладости, приторная патока на языке, что заскользит по тонкой шее, вымажет всё её нутро липкой скверной.
Подождать, растянуть удовольствие раскаленной проволокой внутри, прочувствовать момент – Алекс это умеет.
Он наблюдает за тем, как она семенит в одну из комнат, скрываясь от взгляда Алекса, а возвращается уже с мобильником.
Алекс принимает телефон в дар. Потом он возится с мобильником несколько минут, имитируя гугл поиск ближайшего эвакуатора. По нотам разыгрывает звонок, заговаривая тишину в трубке. Спектакль нравится: хлебные крошки к миру, который остался за дверью – пусть у девчонки останется хоть что-то. Хлипкая вера, например. На ближайшие пять минут,