Лавка старьевщика, или Как мы создаем воспоминания, а воспоминания формируют нас. Вероника О'Кин

tabula rasa Аристотеля и Локка⁶.

      Более убедительный пример непосредственно вытекает из задачи Молинью. Прозревшим взрослым, таким как Вергилию Оливера Сакса, предстоит усвоить, что представляет каждый зрительный образ – в противном случае они утонут в потоке визуальной информации, которую не в состоянии обработать. По этой причине пациенты, которые недавно обрели зрение, содержатся в зрительно обедненной среде и лишь постепенно знакомятся с миром образов. Это не должно удивлять, если вы знаете, что в основе всякого научения лежит ощущение. Когда мы говорим, что видим что-то, мы имеем в виду, что видим образ, который наш мозг интерпретирует как некий предмет. Вы видите кубик Рубика или теннисный мяч, и легко можете отличить их друг от друга – вам не нужно прикасаться к ним, чтобы решить, что есть что. Вы знаете разницу между кубом и шаром. На самом деле, когда вы говорите, что видите кубик Рубика или теннисный мяч, вы хотите сказать: «Опыт подсказывает мне, что предмет, на который я смотрю, – это кубик Рубика (теннисный мяч)».

      То, что мы называем восприятием, неразрывно связано с памятью: способность видеть включает в себя и способность непосредственно заметить объект, и способность идентифицировать образ.

      Это возвращает нас к цитате Бергсона 1896 года, с которой я начала эту главу: «Всякое восприятие уже есть память».