Карина Демина

Коммуналка: Добрые соседи


Скачать книгу

ручку с супругом, чтобы в шубе до пят и не собачьей, но как минимум из лисы, лучше – чернобурой. Ей бы такая пошла куда больше, чем Севастьяновой, у которой из всех достоинств лишь супруг в горкоме.

      Супруг, правда, был неказист.

      Но и сама Севастьянова не особо хороша, тоща, длинна и плоскотела.

      Ниночка вновь вздохнула, на сей раз куда как искренней.

      Вспомнилась не та самая шуба из чернобурки с алым подбоем, шитая, как говорят, в самой Москве и по специальному заказу, но тонкие пальчики, унизанные кольцами.

      Серьги.

      Браслеты…

      Не в них дело, но в той чудесной жизни, которую воплощала в себе Севастьянова с ее шубой, золотом и личным авто, к которому прилагался личный же водитель, он и охранник.

      – Мужа, – тихо произнесла Ниночка заветное, и взгляд ее затуманился, появилась в нем давно уж позабытая мечтательность. – Хорошего.

      – Красивого? – уточнила тетушка, наблюдавшая с насмешкою.

      Но что с нее, ведьмы, взять-то?

      – При должности, – Ниночка коснулась пальчиками губ, легонько, осторожно, по самому краюшку, проверяя, не поплыла ли помада, а то ведь станется. – Чтоб квартира и прочее…

      – Мужа, стало быть.

      Тетушка теперь выглядела задумчивой. А Ниночка кивнула… вот бы Василий Васильевич вдруг овдовел… нет, конечно, разводы не запрещены, но кто его, разведенного, социально ненадежного, при должности-то оставит?

      Выговор влепят, как пить дать.

      А то и из партии исключить могут. И гастроном отберут, понизят до заведующего, а может и вовсе ушлют куда, в деревеньку, руководить местною лавкой. Нет, в деревню Ниночке категорически не хотелось, даже с мужем.

      – Муж – это хорошо, рада, что ты решила образумиться, – тетушка сцепила тонкие пальчики. – Но, надеюсь, ты понимаешь, что своим прежним поведением ты изрядно себя дискредитировала.

      Ниночка наморщила носик.

      Дискредитировала? А слово-то какое заумное… никого она не кредитировала.

      – Ох, дура… на мою-то голову, – тетушка покачала головой. – Кому захочется брать в жены особу, с которой полгорода… гуляло.

      – Врут, – сказала Ниночка, не моргнувши и глазом.

      Тоже выдумали. Полгорода. И четверти не наберется, если что.

      – Авшинников, Терящинский, Бельбятенко, Савоев… – тетушка принялась загибать пальцы. – Или ты думаешь, что они про тебя молчать будут?

      – Будут, – Ниночка поморщилась, ее неприятно поразила этакая вдруг тетушкина осведомленность. – У них жены.

      – Вот об их женах стоило подумать до того, как ты ноги раздвинула, дурища, – сказано это было незло, даже будто бы с сочувствием, которое, впрочем, задело Ниночку несказанно.

      Дурища?

      Да она… она, может… она ведь молода и красива. И заслужила иной жизни, не той, что матушку свела в могилу. А тут…

      – Тише, – тетушка подняла руки. – Успокойся. Я тебя прекрасно понимаю. Сама такой была. И твоей мамке предлагала уехать, а она не захотела, влюбилась. И что теперь?

      Вздохнули на сей раз вдвоем, и так оно по-родственному вышло, что Ниночке