его помощником и двумя пехотинцами в полном вооружении, решили сходить на разведку. Фёдор остаётся за старшего на судне.
Как приятно находиться среди подобных тебе людей. Задолбали меня эти степняки с их налитыми кровью жадными глазками. И эти восточные хитромудрые рожи. То ли дело свой брат – православный. Я готов обнять их всех от накативших эмоций. Правда толкнувший меня богато одетый мужчина напомнил о моём статусе. Я одет как наёмник, добротно, но без роскоши. Поэтому пришлось проглотить готовившееся выскочить ругательство.
Не хватало сейчас очутиться на правиле местного начальства.
Этот рынок торгует в основном дарами моря. Рыбные ряды занимали большую часть его территории. Правда ввиду приближавшегося вечера продавцы сворачивались.
Так как я единственный мог объясняться с окружающими, то быстро выяснил, где лучше остановиться приличным господам.
Мальчонка, крутившийся под ногами согласился сопроводить нас к таверне.
А что, весьма привлекательное место. Судя по вывеске, здесь ориентируются на заморских купцов. Забавная картинка в виде рака в шляпе и с усами, а также надпись по -немецки «Gasthof». Это аналог нашей таверны, то есть места, где можно кинуть кости на ночлег и перекусить.
Зал наполовину полон, большая часть иноземцев, судя по немецкой речи, заполнившей эфир.
И почему я не удивлён?
Мой Бенедетто с помощником уже узрели знакомых и влились в чужую компанию.
Наша охрана устроилась в углу для слуг, а меня допустили в высшую лигу.
Через двадцать минут у меня разболелась голова от трескотни. Генуэзец активно жестикулировал руками, общаясь с товарищами.
Я же с удовольствием выпил чашу медовухи и накинулся на мясные щи.
Как же я мечтал о жирных и наваристых щах с квашенной капусты. Мне снилось в плену, когда живот сводило от голода, как я размешиваю сметанный кружок и погружаю ложку в наваристую похлёбку.
Фух, аж пот пробил от усердия. Прикинув, я ограничился куском жаренного мяса. Душа требовала полёта, но я понимал, что от обжорства могут быть неприятности ближайшей ночью. Поэтому попрощавшись на едва кивнувшим в ответ итальянцем, поднялся на второй этаж. Там три кровати, я выбрал лучшую и с удовольствием раздевшись, положив рядом кинжал, закрыл глаза.
Отрубился практически сразу, только лёг и тут же под окном заорал петух. Я огляделся, оба итальянца беззастенчиво дрыхнут. А мне уже не уснуть, оделся и спустился вниз. Сонная баба вопросительно посмотрела на меня, – ежели покушать, то есть каша и мясные пироги. Со вчерась остались.
Есть мне не особо пока охота, но я заказал пирогов и вышел на улицу.
Какая благодать, морозная свежесть ноябрьского утра. Ледок прибил похрустывающую траву на лужайке под таверной. Скинув куртку, я остался в одной рубахе. Тело требовало движения и я хорошенько размялся под строгим взглядом цепного пса. Тот не понимал, что за чудик машет руками перед его будкой. Поэтому то порывался меня облаять, то, поджав