командору свитки. – Я дал ей имя своего рода.
− Что-то, я чую, чернила даже не просохли, − произнёс Игвар, поднеся свиток к носу и не сводя с противника глаз, − сильно торопился, ярл? А куда же ты свою-то законную дочь подевал, раз тебе пришлось принарядить в невесты этого воробья?! Припрятал, чтобы сосватать за кого-то из северян-мятежников?
− Я обещал королю старшую законную дочь и земли, − ответил ярл, с прищуром ненависти глядя на своего врага, − и вот она пред тобой. По бумагам она законная дочь, и земли идут ей в приданое. Чего же ещё ты от меня хочешь? Я обещал – держу слово. И ты клялся королю – так тоже держи слово. Забирай её и уезжай. Чем ты недоволен?
− Ты, видимо, думаешь, что наш король такой дурак, что поверит в это? В то, что всё это – правда. А может, он подумает, что ты решил по глупости его перехитрить и взял первую попавшуюся девку со двора, выписал на неё бумагу, чтобы потом объявить договор вне закона?! Она на тебя даже не похожа! – Игвар схватил Олинн за локоть и развернул к ярлу лицом, а потом откинул накидку. – Как думаешь, что скажет наш король, когда посмотрит в эти глаза? А, ярл? Не держи и меня за дурака, она тебя такая же дочь, как я монах!
Игвар отошёл, взял меч и пристегнул его к ремню, а потом сказал, уже тише, без ярости в голосе:
− За этот обман, ярл, твой сын лишится головы…
Но он не успел договорить, эйлин Гутхильда шагнула ему навстречу, рухнула на колени и обхватила его ноги руками.
− Молю вас, командор! Не убивайте его! Он же не со зла! Так вышло! Возьмите, что хотите! Все богатства замка! Драгоценности, меха! Только оставьте его в живых! У меня есть ещё дочь, возьмите её! Но она… не слишком красива, а другая ещё мала! Мы сделаем всё, что скажете! Только не губите Харальда!
Никогда Олинн не видела, чтобы эйлин Гутхильда так унижалась. И в какой-то момент ей даже стало жалко мачеху. Она представила, как Игвар отрубит голову Харальду прямо здесь, в замке, во внутреннем дворе, где они когда-то все вместе играли с деревянными мечами и плетёными из лозы щитами, и ужаснулась этому видению. И мысль, что на руках Игвара будет эта кровь, иглами прошила вены.
Это безумие какое-то! Игвар – это тот самый командор Грир, что стоял на Перешейке рядом с красноволосой ведьмой и руководил битвой? Это о нём ей рассказывал Свен. И получается…
А ведь это она виновата во всём! Если бы она не помогла бежать Фэде, а рассказала всё мачехе, Харальду бы не грозила сейчас смерть. Если бы она не привела Игвара в замок, кто знает, как бы оно всё вышло. Олруд мог выстоять, а болотный мор – погубить войско короля Гидеона. Если бы она послушала Торвальда, то их командор сгинул бы в болоте, и Север мог победить. А теперь Игвар стоит здесь, как хозяин, и говорит о ней, будто о вещи! Разумеется, такая, как она, без надобности его королю. И что ещё хуже, таких, как она, его король с лёгкостью отправляет на костёр!
И если бы только это! Но Игвар солгал ей. Он с самого начала её обманул! Как же, не помнил он, как сюда попал! Помнил! Знал! Знал о гончих, знал, что это дело рук их колдуньи, а они ведь погубили Тильду! А он ещё и утешал е�