дикой неукротимой энергии вливается в меня. Матрица поглощает её без остатка. Так окаменевшая земля впитывает дождь после долгой засухи.
Тварь жалобно визжит и падает в грязь. Пытается подняться.
Сильные лапы подламываются, из пасти течёт тёмная кровь.
Налитые кровью и бешенством глаза смотрят прямо на меня, и мгновенно тускнеют.
Я бью каблуком ботинка в холку твари. Она почти мертва, зачем длить агонию?
Твари грызут гвардейцев. Гвардейцы стреляют и режут тварей.
Визг и рёв.
Крики и выстрелы.
Сивый ещё жив – он сумел закатиться под машину и скорчился там, поджав ноги.
Здоровенный мастиф, хрипло рыча, роет мощными передними лапами землю, старается добраться до Сивого. Из розовой пасти во все стороны летит тягучая слюна.
Большой уже не шевелится. Лежит на животе, раскинув руки в стороны. Левая кисть откушена, на шее и затылке – сплошное кровавое месиво.
Резко разворачиваюсь на месте и встречаю следующую тварь ударом ноги в живот. Эта мелкая – болонка, или левретка, чёрт их разберёт!
Жила, наверное, у какой-нибудь старушки. Носила вязаную жилетку. Неторопливо ковыляла за хозяйкой вдоль аллеи парка. Терпеливо сидела возле скамейки, высунув язык, пока старушка отдыхала.
А потом старушка отдала богу душу. Может, квартира была съёмная. Или наследникам собачонка оказалась без надобности. Хотели сдать в приют, да поленились везти. Вывели на улицу, отцепили поводок от ошейника. Собачонка и кинулась прочь от чужих людей.
Хозяйку искать.
Не нашла и прибилась к дворовой своре. На своё счастье оказалась сучкой – потому и не разорвали.
Болонка с визгом отлетает в сторону, катится по земле и сворачивается кудлатым клубком.
И матрица у неё слабая, на один глоток.
Тощий Лёва бросается бежать.
Он убегает вдоль улицы, нелепо взмахивая руками. За ним бегут сразу две твари. Они быстро настигают Лёву.
Гвардеец рядом со мной вскидывает автомат, но медлит, опасаясь зацепить Лёву.
Рычащая овчарка прыгает на гвардейца сбоку, но я успеваю первым. Хватаю её поперёк туловища, чувствую, как пульсирует, разрываясь, её матрица.
Тварь извивается и хватает меня зубами за руку. Толстые лапы бессмысленно молотят воздух.
Резкая боль в руке, и меня накрывает.
Мягкий щелчок.
Мир становится красно-серым. Серое – это ночная темнота, а красное – моя бешеная злость.
В нос бьют запахи крови, псины и пороха.
Я швыряю овчарку на землю. Падаю сверху, ударом локтя ломая собачью шею. Мельком замечаю свою руку – когтистую лапу, покрытую густой шерстью.
Гвардеец разворачивается ко мне, медленно вскидывает автомат. Медленно – потому что для меня время ускоряется неимоверно.
Я вижу испуг в глазах гвардейца. Его рот перекошен, из груди рвётся бессмысленный крик.
Вскакиваю, выбиваю автомат из его рук и бросаюсь вслед за Лёвой.
Тварь как раз настигает его. Вспрыгивает на спину, и Лёва падает лицом