который сейчас пропадал неизвестно где. А если откажусь, то прямая дорога в домашнюю жизнь с пеленками, орущими детьми, ночными горшками и прочими гадостями, о которых я даже и не думала толком.
– Ба… Я хочу в академию! – выкрутилась как смогла.
– Ладно уж, поняла я и так, чего ты хочешь, пойдем. – С этими словами бабуля поманила меня к себе, а после отодвинула кресло, за которым скрывался люк к очередному потайному ходу.
Восторгу моему не было предела!
Ведь если бы Лиора решила сдать меня Анне, то повела бы через главную лестницу башни, или к грузовым платформам, которыми время от времени пользовались и сами люди, как наш старейшина. А тот вообще не особо любил лестницы. И сегодня я искренне поняла почему. Ноги, словно деревянные, меня еле слушались.
Горный хребет Якату. Город Сойн. Академия кристаллисков. Мия
Не знаю, что бы я делала без моей любимой бабушки, влияния которой хватило на то, чтобы строгие охранники академии безоговорочно пропустили нас вдвоем на церемонию зачисления. К слову, я почти опоздала. Последние претенденты, благодаря бесхитростной жеребьевке с номерками в урне, вяленько сражались на центральной арене под неустанным взором хмурого и, как я успела узнать, строгого Вилфрида Сторсо фон Дорбен. Точнее, сражались их призванные големы, а сами будущие студенты разве что в носу не ковырялись, стоя у высокого парапета трибун.
Абсолютно круглая и непозволительно большая крытая арена располагалась на задворках основного корпуса академии кристаллисков. Ведь каждый клочок земли в Сойне имел свое предназначение. А это сооружение, эдакий каменный гриб со стеклянной шляпкой, чаще всего пустовало или же использовалось для спортивных и культурно‑массовых мероприятий. Моим самым любимым делом было наблюдать сквозь прозрачный стеклянный потолок арены, стоя на крыше одной из башен дома Эдани, за студентами, соревнующимися в беге, боевых единоборствах, за сражениями големов. Сколько себя помню, всегда мечтала принять во всём этом участие.
И вот теперь, когда я была вынуждена молча ступать за бабушкой, протискиваться сквозь толпы уже студентов или еще пока абитуриентов, пришедших поступать, чуть ли не плакала от осознания, что, возможно, уйду отсюда ни с чем. Точнее, буду вынуждена заниматься домашними делами, как моя мама, вместо увлекательной учебы и соревнований.
Двое парней, мимо которых мы только что прошли, двигаясь по проходу между рядами, даже позволили себе слегка присвистнуть нам вслед. Не говоря про тихие шепотки, которые звучали с разных сторон. Ничего интересного. Мол, а это что за фифа? Студентка? Или только поступает? Но, что удивительно, большая часть встречных студентов в темно‑серой, почти угольного‑черной форме меня почему‑то знали, потому как кивали и здоровались со мной по имени. А кто‑то даже попытался подать руку для приветствия. Я сделала вид, что не заметила, и прошла дальше.
Да. Некрасиво. Но времени на праздные беседы у меня не было ничуть.
Вот и бабушка