я это вообще делаю? Медали мне теперь не видать. Наверное, всё-таки, по инерции. В душе живет с раннего детства привитый ужас перед тем, что можно вылететь из струи. Он подгоняет, заставляет терпеть, стараться, слушаться.
«Столько вложено! Сил, денег, здоровья, времени! Всё впустую?! Столько людей вложили в тебя свои силы! Нельзя подвести! Нельзя останавливаться! Только вперед! Посмотри – все могут, ты что – хуже всех?!»
Это музыкальное сопровождение живет своей жизнью в моей голове, меняя только голоса. Но чем дальше, тем менее чувствительной к нему я становлюсь.
Дотягиваюсь до полотенца. Переворачиваясь, снова сплевываю кровь. Язык пульсирует от боли.
– На "шведку", – командует она. – Тянись еще. Как Буратино деревянная.
Ставя ногу повыше на шведскую стенку, обнимаю её, и прижимаюсь корпусом.
Белла тянет опорную назад.
– Ну! – больно шлëпает по бедру. – «Провис» где?
Морщусь, провисая в шпагате ниже.
– Иди умойся, в крови лицо. И стойку для растяжки прикати.
Иду в другой конец длинного класса. Там местный учитель танцев – Татьяна Борисовна и Дагер с очень красивой девушкой. Её идеальные белоснежные волосы, как водопад из молока. Лицо как у дорогой фарфоровой куколки. Очень нежное и красивое.
Давно они здесь?
Дагер с ужасом морщится, глядя на меня.
Да, твоя барышня красивее, признаю. Но уж не надо мне тут переигрывать! Я тоже ничего и точно не стою этой гримасы отвращения.
Раковина рядом с ними, у входа в женскую раздевалку.
Татьяна Борисовна тихо прокручивает им треки.
– Вальс, румба… и каждая пара из тех, что будут в программе – готовит сольник.
Умываюсь, вполуха слушая их разговор.
– Сколько будет пар? – интересуется куколка Дагера.
– Не могу сказать. Предварительно по смотрам прошли десять. Но это много, я сокращу до семи, оставлю лучших. Дина, а Вы не танцуете бальные? – переводит на меня взгляд Татьяна, Борисовна.
– Возможности научиться, к сожалению, не было, – промакиваю бумажным полотенцем мокрое лицо.
– Очень жаль. Двигаетесь Вы потрясающе. Я бы с Вами с удовольствием поработала.
– Благодарю! Но у меня шестичасовые тренировки, – развожу руками.
Татьяна Борисовна тоже строгая, но очень приятная.
Ставит один из треков для парочки. Я наливаю из кулера воду в пластиковый стаканчик.
– А кроме гимнастики чем-то занимались ещё?
– Шахматами, ага… – пренебрежительно язвит блондинка. – Хорошо хоть разговаривает. Так головой об пол биться!
– Тина! – одергивает её Татьяна Борисовна. – Прекрати. Послушайте лучше трек.
Татьяна Борисовна уходит к себе.
– Это ты сейчас намекнула, что я тупая? – делаю глоток воды.
– Я тебе прямо сказала.
Высокая, под метр восемьдесят, выше меня почти на голову на своих каблуках. Совсем уже взрослая, с формами.
– Тина, беги! – изображает фейспалм Дагер.
Делаю ещё один глоток, и, глядя ей в глаза, делаю шаг ближе. Я не тупая. Кукла ошиблась.
– Чего