у меня не осталось. И я приняла решение в надежде, что не пожалею об этом.
После, папенька, наконец, успокоился. Отметила для себя, что Джина не собирается уезжать сегодня и это меня встревожило. Встревожило даже больше того, что София съела все печенье, а папа не уследил за этим. Как я оставлю с ним ребенка, когда он сам, как ребенок?
Этот завтрак каждый проводил в своих мыслях, все молчали. Даже тетя Джина, которую обычно не заставишь умолкнуть!
Помимо молчания, я ловила на себе взгляды Дэйрона и, вспомнив про письмо, спрятала его в карман платья.
Просто чья-то дурацкая шутка. На этой свадьбе хватило абсурда. Пожалуй, обойдемся без обсуждения содержимого письма за столом.
А после, постараюсь сама разузнать у Дэйрона про его прошлую жену и, конечно, про ребенка. Сделаю это незаметно и ненавязчиво, как я умею.
Помимо этого нужно узнать у дорогой тети, которая сегодня предстала желтым пятном, когда она отправится домой?
Я надеялась, что этот день пройдет спокойно, хоть мне и предстояли сборы и дорога. Но Ульрих объявил о прибытие свежих газет.
И стоило начать их читать, все мечты о спокойном дне испарились.
Папенька достал из кармана очки и потянулся к газетам, которые Ульрих положил на стол на подносе, но я тут же пододвинула поднос к себе.
Переложив газеты, освободила поднос. Чувствовала моя душа, он мне еще понадобится!
Различные промышленные новости точно могли подождать! А вот мне нужно быстрее узнать, как окрестили свадьбу.
Первая же взятая газета вызвала шквал негодования, и я разорвала ее на куски, прямо на глазах у собравшейся семьи.
– Папа! – чуть громче, чем хотелось бы, сказала я.
Глаза отца загорелись красным и клочки, брошенные на серебряный поднос, воспламенились.
– Милая, чтобы ни писали газеты, это неважно, – попыталась Джина, чем вызвала еще больший гнев.
– Да откуда вам знать, что важно, а что нет? Если вы сами живете одна, как отшельница, – резко бросила я, разрывая вторую газету.
– Николь, ты ведешь себя грубо, – сделал замечание отец.
– «Леди-кукушонок», папенька, вот что грубо! – возмутилась я. – Меня окрестили не только брошенной, но и подобранной. Можешь себе такое представить?
Вслед за первой газетой на подносе оказалась и вторая. Я принялась листать третью.
– Нет, вы только подумайте! Только послушайте это! Самая красивая свадьба сезона стала настоящим преставлением, гости плакали, но не от трогательности церемонии, а от смеха!
Журналисты, в отличие от аристократов, не жалели слов. Меня окрестили и брошенкой, и подобранной девицей, и девушкой легкого поведения, и неудачницей, и главным позорищем столицы, и даже… Беременной!!! Мерзкие журналисты даже писали о том, что на свадьбе мне было дурно, от чего я и закрылась в каморке с отцом. И задержала церемонию на пару часов. Леди уже не леди? И кого ждет Николь Нельсон, определяем пол ребенка по красным щекам невесты!
Я ошиблась, думая, что свадьбе уделят недостаточно