приставать ее сын. С того момента я старалась не оставаться с дядей Витей одна в квартире, задерживалась в школе, ходила на все секции, которые можно. Когда же платить за них было нечем, я попросту просиживала время в библиотеке, делая уроки потихоньку в читальном зале или читая книги. Работники библиотеки ко мне относились с заботой, но было время, когда и просто на улице в холод приходилось сидеть, потому что идти было некуда.
С тех пор я дядю Витю избегала всегда и везде. Даже сейчас, уже когда я стала старше и отпор хоть какой-то могу дать, стараюсь брать дополнительные смены, лишь бы не пересекаться с ним. Прихожу домой разве что только ночевать и принять ванную. Лучше уж так, чем терпеть пьяные намеки и приставания. Да и деньги лишними не бывают – их я коплю, не трачу, все оставляю на карте, стараясь покупать только самое необходимое.
Как назло, бабушки дома сейчас нет. Наверное снова задерживается у своей закадычной подружки Лидочки, как она сама называет Лидию Семеновну, старушку, живущую на этаж выше. И что она только так поздно у нее забыла? Может опять пошла «за солью» и засиделась у нее?
Задумавшись, я не сразу замечаю, что пьяное едва стоящее на ногах тело показывается в дверях моей комнаты. Лишь когда я разворачиваюсь и сталкиваюсь нос к носу с мужчиной, вздрагиваю от того, как он близко. От отчима несет перегаром и застоявшимся запахом пота так сильно, что я невольно отшатываюсь и стараюсь не морщиться, чтобы был менее агрессивным.
– Кто это тебя подвез? – рычит он утробно тоном, не сулящим ничего хорошего.
– Это не твое дело, – отрезаю я, огибая его, но дядя Витя оказывается проворнее и преграждает мне путь, не давая пройти дальше по коридору.
– Что, хахаля себе нашла? А строила из себя…
– Меня просто подвез коллега по работе! – вру я, чтобы дядя Витя отстал от, – Дай пройти, пожалуйста, я очень устала и хочу отдохнуть.
– По работе? – фыркает насмешливо отчим, – Ага, как же, вешай мне лапшу на уши, как ты устала! По мужикам ты бегать устала, а? Отдохнуть ей захотелось. Ничего, что ты в моей квартире живешь?
Я уже чувствую исходящую от него агрессию и то, как нарастает напряжение, но все-таки возражаю глухо:
– Это не твоя квартира, а бабушки.
Дядя Витя меняется в лице и я моментально жалею, что вообще начала с ним разговаривать. Надо было просто уйти и все.
– Это квартира моей матери, а ты, если забыла, тут никто! – рычит он, – Скажи спасибо, что я не вышвырнул тебя на улицу, когда твоя мамаша умерла!
Вместо раздражения в груди поднимается ярость и злость. Я впиваюсь в отекшее лицо отчима горящим взглядом и еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться на крик.
– Не смей вообще ничего говорить о моей матери! Тем более таким тоном! Она содержала тебя, пока ты пил и избивал ее!
– Твоя мамаша не заслужила хорошего отношения. Она была той еще потаскухой, и ты в нее пошла. Яблоко от яблоньки, – скалится дядя Витя.
Я могла стерпеть многое, молча сносила все