несколько часов не горю желанием, к тому же твой сотрудник того гляди уснет на ходу.
– Так странно. Записей о тебе нет в картотеке.
– Потому что в моей жизни нет ничего интересного, ради чего можно попасть в Летописи. – откликнулся Первичный.
– Грустно звучит.
– Возможно. Ты меня искала?
– Да. Верни меня.
Фигура в темном плаще остановилась посреди коридора:
– Алептоид!
– Я ей все рассказал. – колыхнули обиженно стены. – Она не верит.
– Почему?
– Потому что не хочу верить! – вспыхнула Жейс.
– Ты слышала о мультивселенной? – вдруг прервал ее Первичный. – Так вот – ты умираешь в каждой из них. А Коготь становиться причиной гибели всего. В том числе и твоей. Он нарушит баланс вселенной и все рухнет. Из-за тебя! Только эта ветвь ведет к жизни. При условии, что твой разум останется тут, твои дети выживут, и это не сведет с ума твоего полукровку!
– Он на это не способен.
– Пока что да. Но вспомни, что едва к твоей светлой головушке приставили бластер – он тут же с первой попытки весьма легко и удачно телепортировал целую планету. Представь, что будет если ты погибнешь.
Она с сомнением покачала головой. Точнее ее бестелесная оболочка разума.
Темная фигура Первичного вяло передвигалась по алептоиду, который каждым кусочком стен вслушивался в их разговор.
– Почему вы нарушаете свое же табу? Вмешиваетесь?
– Ошибаешься. Я всего лишь даю тебе знание и выбор.
– Все можно изменить. Ты же как раз это делаешь. Пытаешься исправить то, что предрешено.
– Это другое. Я знаю все исходы, Жейс и указываю тебе на единственный верный путь.
– Покажи мне!
– Это еще не произошло.
– Но ты же как-то это видишь?
– Я вижу ветви времени, которые обрываются на твоей смерти.
– Если я буду знать, что и когда случиться, это не произойдет!
Первичный неожиданно рассмеялся. Его смех оказался неприятным и режущим слух.
– Наивная. Ты можешь понять, что все эти варианты с твоими знаниями или без него существуют и ведут к одному?
– Не поверю пока не увижу.
«Туман. Искорёженная дверь базы М-3805. Металл, закаленный в огромных кузнях внутри планеты Кхатри, был разорван словно бумага и беспомощно зиял внутрь коридора станции. Кровь… Заляпанные, забрызганные, залитые кровью травы и цветы.
Изувеченные тела, в неестественных позах. Бессильный от горя и отчаяния крик полукровки. Взгляд полный испепеляющей злобы, ненависти и единственного желания – убивать. Он вскидывает бластер, но на мгновение позже чем его противник, который был готов к этому. Выстрелом его отбрасывает на спину. Захлебываясь собственной кровью, клокочущей в легких, он слышит звук приближающихся шагов. А затем на фоне голубого неба последнее что он видит это дуло бластера, направленного ему в лицо».
Картинка сменилась. Нет, на это раз не картинка! Она пришла в себя в своем собственном теле. Израненном, истекающим кровью. Ощущающая резкую, пронизывающую