насмешливо спросила Катрин. – Чего застыла? Идем?
Она развернулась и стала медленно спускаться с крыльца. Потом бросила взгляд через плечо и коротко скомандовала:
– Ксюха! Ну!
Эта девушка-парень Ксюха, не церемонясь, схватила меня за локоть и поволокла за собой, точнее, за Катрин.
Я выдернула локоть, прошипев:
– Руки убери! Без тебя дойду.
– Ну так двигай, а не стой столбом, – чавкая, отозвалась она.
От крыльца вправо вдоль школы уходила дорожка, выложенная плиткой. По ней меня и повели как под конвоем. Остальные девчонки из класса поплелись следом, некоторые – явно без особого желания, но, видимо, перечить местной звезде хотелось ещё меньше.
Я же шла и лихорадочно соображала, как буду обороняться. В том, что меня станут бить – никаких сомнений уже не было. Иначе зачем тащиться за школу? Даже у нас в Зареченске отношения выясняли за школой, правда, только пацаны и только класса до девятого.
Хоть бы там были камни или палки! Или какие-нибудь железки… Сумкой можно было бы отбиваться, но сейчас, без учебников, она весила всего ничего.
Мы обогнули правое крыло школы и остановились рядом с какой-то одноэтажной пристройкой, на двери которой зачем-то висел дорожный знак «въезд запрещен». Я незаметно обшарила взглядом округу, но ничего, подходящего для защиты, не обнаружила.
Катрин, да и все остальные девчонки, почему-то поглядывали на дверь, куда въезжать запрещено.
– А Исаева нет в тепличке? – спросила одна из девчонок, кивнув на пристройку.
– А я знаю? – как-то слишком резко отозвалась Катрин. – Я что, его пасу?
Потом переключилась на меня.
– Ну что, новенькая, слушай и запоминай правила. Ты здесь никто и звать тебя никак. Тебя должно быть не видно и не слышно. Ходишь – не отсвечиваешь, ни на кого не смотришь. Пока тебя не спросят – голоса не подаешь. Ясно?
Ну что мне стоило сказать «ясно» и послушно потупить глазки? Но нет же, гонор лезет даже тогда, когда я сама этого не хочу.
– Ясно, – ответила я совсем не тем тоном, что ждала Катрин. С вызовом, короче, ответила, а потом ещё и прибавила: – А самое главное правило, видимо, это отсесть от Исаева? И не разговаривать с ним ни за что и никогда?
Она сию секунду вспыхнула, но сразу же взяла себя в руки.
– Ты что, бессмертная? Не боишься, что мы тебя прямо сейчас ушатаем?
Но тут я, неожиданно даже для себя, подалась к ней и, глядя в её глаза в упор, негромко произнесла:
– А ты не боишься, что я потом тебя встречу… как-нибудь вечером… когда ты будешь одна?
Катрин разразилась смехом.
– Девочки, вы слышали? Эта деревенская мартышка мне ещё и угрожает? Ксю, это вообще лечится?
– Проверим, – ее подруга, смяв пустой пакет из-под чипсов, швырнула его под ноги. И… без всяких предисловий резко и неожиданно вздернула локоть и саданула меня прямо в лицо. Я толком даже понять ничего не успела, только ощутила, как во рту появился привкус крови.
Эта дылда мне губу разбила!
Но если б только это! В следующую секунду