ненадолго, – мягко заметил Аллейн. – Я попрошу доктора Те Покиха отвести вас в кабинет.
– Алф, – пробормотал Мэйсон. – Старина Алф!
Он стоял растерянный, с трясущимися губами и плакал лицом. Аллейн, давно привыкший к подобного рода сценам, почувствовал, как в нем просыпается его личный демон, мало склонный доверять чужим эмоциям, зато дотошно отмечавший все детали. Демон указал ему на то, как естественно Гаскойн и Хэмблдон отнеслись к слезливым излияниям Мэйсона и как легко настроились на «похоронный» лад. «Словно заранее отрепетировали сцену», – заметил демон.
Мэйсона увели. Те Покиха ушел вместе с ним, пообещав позвонить в полицию. Неприкаянный Берт – тот рабочий сцены, что налаживал подъемный блок под руководством Мейера и Гаскойна, – перестал слоняться за кулисами и вышел на сцену. Он принялся объяснять Аллейну, как был задуман фокус с бутылкой шампанского.
– В общем, мы сделали так. Перекинули веревку через блок и на один конец повесили эту чертову бутылку, а на другой – треклятый груз. Для груза мы взяли угловые гири, которые использовали для этих распроклятых дымовых труб.
– Поаккуратней с выражениями, Берт, – мрачно буркнул Гаскойн.
– Без проблем, мистер Гаскойн. Короче говоря, груз был полегче, чем бутылка. Мы привязали к грузу этот красный шнур и закрепили его на столе. Если шнур перерезать, бутыль должна медленно опускаться, потому что она тяжелей, чем груз, понимаете? Бутылка и груз висят по разные стороны блока, поэтому когда первая опускается, второй ползет вверх. А веревка при этом скользит через кольцо на блоке. Мы погасили лампы и зажгли свечи, специально чтобы никто ничего не заметил. Бутылку эту мы гоняли вверх и вниз столько раз, что даже боссу стало тошно, и все работало отлично. Без сучка, без задоринки, правда, мистер Гаскойн?
– Верно, – ответил помощник режиссера. – Именно об этом я и говорю. Что-то тут нечисто.
– В точку, – угрюмо подтвердил Берт. – Дело нечисто.
– Я поднимусь наверх и посмотрю, что там, – предложил Гаскойн.
– Минутку, – остановил его Аллейн. Он достал из кармана блокнот и карандаш. – Вам не кажется, что с этим лучше не спешить, мистер Гаскойн? Если тут действительно замешан кто-то посторонний, наверное, будет лучше, если полиция окажется на месте первой, не так ли?
– О боже, полиция! – воскликнул Гаскойн.
– Я хочу посмотреть, как там Каролин, – заявил вдруг Хэмблдон.
– Все ушли в гримерные, – буркнул Гаскойн.
Хэмблдон ушел. Аллейн закончил рисунок, который набрасывал в блокноте, и показал его Берту и Гаскойну.
– Вот так?
– Верно, мистер, – одобрил Берт. – Так все и было. Видите, когда она перерезала шнур, груз… – И он начал всю историю заново.
Аллейн взглянул на жеробоам. Бутыль была упакована в нечто вроде крепкой сетки, стянутой у горлышка и надежно привязанной к веревке.
– Странно, почему вылетела пробка? – пробормотал Аллейн.
– Державшую ее проволоку слегка ослабили, – объяснил Гаскойн. – Он – я имею в виду