конец зачитал приказ о присвоении пилоту Федорову воинского звания «ефрейтор» за спасение летчика из вражеского тыла.
После окончания построения летчики направились к стоянке самолетов. Те пилоты, что жили с Тихоном в одной казарме, подходили, хлопали по плечу, поздравляли. Большая часть летчиков имела звание «сержант» или «старший сержант», и только командиры эскадрилий имели офицерские звания. Это значительно позже все пилоты, вне зависимости от должности – рядовой пилот или командир звена, эскадрильи, – стали офицерами. И из летных училищ выходили младшими лейтенантами или лейтенантами.
Пока было время, Тихон пошел в штаб, где писарь сделал ему в красноармейской книжке запись, а на подпись командира полка шлепнул фиолетовую печать.
Вылетал Тихон последним, посадив в заднюю кабину Ивана. Правда, тот ухитрился под ноги чехол моторный бросить, а в фюзеляж за собой – инструменты.
– Не бросать же добро… А с наших тыловиков станется, бросят все на стоянке.
Механики с запасными частями, инструментами, как и прочий полковой люд, должны были отправиться на новый аэродром на грузовиках.
Перелет прошел спокойно. Тихон летел на бреющем, притерся у посадочного «Т», но Иван сразу указал на свободную стоянку:
– Давай туда. Место удобное: деревья высокие, крона густая – маскировка отличная.
Тихон зарулил, заглушил двигатель. Все оставшиеся в строю истребители полка уже были здесь. Сюда же днем ранее перебазировались остатки другого полка, тоже на «ишаках». Похоже, слухи о слиянии двух полков начинали приобретать зримое подтверждение, командованию и техническим службам проще, когда полк вооружен однотипными самолетами.
Штаб расположился в деревне неподалеку. Летный и технический состав в землянках, только для механиков землянки в полусотне метров, в лесу. А для пилотов – метрах в трехстах. Ранее тут аэродрома не было, картошку на поле сажали. Но землю укатали, землянки вырыли.
Тихон приметил на стоянке еще один У-2 и пошел знакомиться с пилотом. Им оказался молодой мужчина лет тридцати. Что удивительно, он ходил, слегка прихрамывая.
Когда они познакомились, Виктор Аверьянов – так звали летчика – сказал:
– Ты не удивляйся, что прихрамываю, я здесь человек временный. Ногу повредил, когда на парашюте неудачно приземлился. Месяц-два – и уйду в бомберы. Я ведь на СБ летал, а сюда меня эскулапы перевели. Вам, мол, нельзя на скоростных самолетах летать.
– Понятно.
– Меня, боевого летчика, да на эту «этажерку»! Обидно!
– Так ведь временно… – попытался Тихон его утешить.
Новый знакомый также был в курсе слухов о слиянии двух полков в один, полнокровный. Потом речь зашла о полетах.
– Знаешь, Тихон, мне парни из эскадрильи связи сказали, что коли немец сзади налетает, лучше в сторону уходить, а не снижаться.
– Это почему?
– Немцы сначала издалека из пулеметов обстреливают – скорость-то велика. Если промахнутся, времени исправлять ошибку нет. Так что удумали, суки! Над нашим У-2 резко горку