драконьего дилижанса явно делал Филиппа замечательнее, чем он был, прихватив в медовый месяц всех моих родственников. С легкой руки почти разжалованного секретаря. Даже обидно за Вилсона. Хороший же парень, на редкость исполнительный и услужливый. Видать, велели, чтобы невесте ни в чем не отказывал, вот он и не перечил хозяйскому слову.
К счастью, на бормотание Клементины никто не обратил внимания. Мы расселись. Дверь закрыли на засов. Через некоторое время над головой прозвучало громкое змеиное шипение, донесся мягкий шелест, словно дракон расправлял крылья. Кабина задрожала и наконец оторвалась от земной тверди. Огромный тяжелый монстр взлетел с легкостью птицы.
С любопытством я посмотрела в окошко. Башни воздушного порта, засыпанная снегом земля, остроугольные крыши домов, извилистые ленты дорог и экипажи на них начали отдаляться, словно становясь совсем игрушечными.
Неожиданно нас тряхнуло. Кресло словно ухнуло подо мной вниз, а все внутренности подпрыгнули. Я схватила Филиппа за руку, спокойно лежащую на соседнем подлокотнике.
– Не бойтесь, – мягко вымолвил он, – просто воздушная яма.
А такие тоже бывают?!
– Помогите, святые заступники, чтобы моя девочка не стала сиротой второй раз, – неожиданно во весь голос помолилась тетушка, выказывая совершенно нехарактерную набожность.
– И вдовой, – для чего-то добавила Лидия.
– А за нас с Терезой кто-нибудь помолится? – тихонечко вопросил Рендел.
Филипп выразительно кашлянул. Я немедленно отпустила его руку и повернулась к окну, стараясь слиться с мягкой бежевой спинкой кресла. На том мы и отправились в медовый месяц.
Глава 2
Первая брачная ночь
Эрминские горы встретили нас низким небом и предчувствием скорой снежной сумятицы. Тяжелое облако, скрывающее знаменитый Сумрачный пик, тянулось до самого горизонта, нависало над маленьким, всего в две башни, портом и приглушало чистый белый колер зимнего покрова.
В сероватом воздухе горные пейзажи и снежные склоны особенно потрясающими не выглядели: такие же унылые, как окрестности Энтила или Айрока, где я училась. А уж провинциальная-то зима на редкость безотрадна и меланхолична! Недолгая разноцветная вспышка веселья случалась только один раз, на Новый год.
У ворот нас уже дожидались два экипажа на широких полозьях вместо колес. Один маленький, похожий на расписную шкатулку. Второй побольше, пусть не такой яркий, без цветов и птиц, но в нем точно никто не упрется в противоположную стенку коленями.
Выходило неловко. В двухместной карете ни трое не поместятся, ни мы с Филиппом. У него длинные ноги и распухшее чувство собственной значимости. Такое разве что в просторный экипаж влезет, но тот остался в столице, а аристократическое высокомерие муж привез с собой, как ручную кладь.
Тетушка начала что-то подозревать, еще когда спускалась по лестнице во взлетной башне, и внимательно поглядывала на улицу сквозь окошки. Не успели мы выйти на морозный воздух, в котором ощущалось приближение