около часа.
Наконец танк встал. Из башенного люка выбрался Супрунов.
– Жив?
– Вроде.
– Кажись, добрались.
Вчетвером Павла сняли с кормы танка, перенесли и уложили на носилки. Понесли. Носилки раскачивались, и у Павла закружилась голова.
– Куда мертвяка понесли? – раздался мужской голос.
– Да он же ранен, ты чего?
– Так ногами вперед несете.
– Врача давай, видишь – товарищу нашему плохо, ранен он.
– Сейчас. Поставьте пока носилки.
Вскоре к носилкам подошел военврач – в забрызганном кровью халате и с папиросой в зубах. Осмотрев Павла, он сказал:
– Оперировать надо, только медсанбат наш эвакуируется – немцы прорвались. Сейчас только перевяжем, и – на грузовик.
Павла перевязали прямо поверх окровавленного комбинезона.
– Ну, бывай, Стародуб! Может, еще свидимся.
Его боевые товарищи осторожно пожали ему руки, и танк, взрыкнув мотором, уехал.
Двое санитаров погрузили носилки с Пашей в грузовик, где уже лежали несколько раненых. В кузов забрались легкораненые, заняв все свободные места. Двое сели в кабину, а один даже встал на подножку – окружения все боялись, как огня.
Грузовик ехал долго, больше часа, пока легкораненые не закричали: «Волга!» Грузовики погрузили на паром и переправили через реку.
Госпиталь располагался в небольшом селе недалеко от Сталинграда, в здании школы.
После осмотра раненых носилки с Павлом понесли в операционную. Бинты разрезали вместе с комбинезоном. Хирург осмотрел ноги Павла и покачал головой:
– Эк тебя осколками нашпиговало! Потерпи.
Доктор сделал несколько уколов новокаина рядом с ранами и начал орудовать инструментами. Пашке все равно было больно, он ощущал, как доктор ковыряется в его теле пинцетом, извлекая осколки. Осколки военврач бросал в таз.
Пашка считал сначала – один, два, три, четыре… Потом он сбился со счета, потому что доктор спросил:
– Что ты там шепчешь?
– Осколки считаю.
– Чего их считать, я тебе их после подарю. Повезло тебе, парень, кости целы, а мясо срастется.
Пашку отпустило. В дороге он переживал, что перебиты кости, что он может остаться хромым или, еще хуже – что ноги ему отрежут. Видел он в Саратове, во время учебы в танковой школе, инвалидов без ног. Они ездили по тротуарам на самодельных тележках, на которых вместо колес стояли подшипники. Гремела такая тележка сильно. Инвалиды отталкивались от тротуара деревяшками, которые держали в руках. Пашку обуял ужас, когда он увидел безногого инвалида в первый раз. Но его миновала эта тяжелая доля.
Хирург наложил швы, перебинтовал:
– Все, герой.
– Почему «герой»?
– Не кричал, не матерился – достойно вел себя. Сестра, уносите его в палату.
Павла перенесли в палату, переложили на кровать. Как давно он не лежал на чистом белье! Он попытался вспомнить и не смог – провалился в сон.
Проспал Пашка часть дня и всю ночь. Утром же весь госпиталь был разбужен грохотом взрывов, от которых сотрясалось здание. Немцы