фашистам, даже открывают им склады с оружием. Виктор-Эммануил предпочел вступить в переговоры с депутатами парламента от фашистской партии. Поманил несколькими министерскими портфелями, но Муссолини поставил ультиматум – пост премьер-министра. Король согласился, 29 октября отправил Факта в отставку и назначил Муссолини.
Следующие парламентские выборы фашисты выиграли с триумфальным результатом, им досталось две трети депутатских мест. Парламент предоставил Муссолини диктаторские полномочия. Он круто принялся наводить порядок. Внедрил важные социальные программы, преодолел кризис, разогнал и пересажал взяточников, казнокрадов, даже сумел искоренить мафию. Так тряханул преступность, что крестные отцы со своими громилами побежали за океан, в США. Но итальянских банкиров и промышленных тузов власть Муссолини в полной мере удовлетворила. Диктатура спасла их от революционного взрыва. В восторге были и мелкие предприниматели, рабочие, крестьяне. Жизнь становилась стабильной, благоустроенной, прекращались встряски. Муссолини принял титул «дуче итальянского народа» – «вождя». Впрочем, подсуетились и американцы. Выше уже упоминалась фирма «Америкен Интернешнл Корпорейшен» для эксплуатации отсталых стран. Ее руководитель Отто Кан взялся финансировать фашистский режим Муссолини, убеждал других банкиров, что «американский капитал, инвестированный в Италии, найдет безопасность, поощрение, возможности и вознаграждение» [111].
По близкому, но несколько иному сценарию развернулись события в Болгарии. Здесь тоже сумели сорганизоваться правые силы. Устроили военный переворот, свергли социалистическое правительство «Земледельческого союза». Премьер-министр Стамболийский был убит в своем родном селе взбунтовавшимися крестьянами. К власти пришло правительство Александра Цанкова, требовавшее «укрепить царский трон», запретившее компартию и другие левые организации. Полиция и солдаты шерстили их штаб-квартиры, обнаружили целый ряд складов с оружием, подпольные типографии.
И в это же время до крайности обострилась обстановка в Германии. Здесь соединились и национальное оскорбление, и безобразия демократической власти с «приватизациями» и прочими злоупотреблениями. Демобилизовалась не только армия. Остановились военные заводы, выбросив массы безработных. Голодные рабочие перемешивались со вчерашними солдатами. Люди с боевыми наградами на истрепанных мундирах бесцельно обивали пороги, не в силах найти себе место в новой жизни. Хватались за любую работу вдовы, оставшиеся без кормильцев. А рядом с этим гремели музыкой и сверкали огнями рестораны, кафешантаны, варьете, где оттягивались спекулянты и нувориши.
Они распоясались, чувствовали себя хозяевами, перестраивали жизнь в собственное удовольствие. До войны Германия славилась строгой нравственностью, на границе бдительные немецкие таможенники даже выдирали из французских журналов картинки с «неприлично» приподнятыми юбками. Сейчас