прогуливал уроки на своей Станции!
– А с чего вы решили, что с ним будет легче? Я, между прочим, использовал обычную бетонную арматурину, когда вчера дежурил! Она отлично подходит, правда, мало добыл, но всё же, – задумчиво пробормотал я.
– Так вот чем ты, бездельник, занимался на дежурстве, да? Сколько достал? – Николай потащил меня к выходу.
– Один мелкий шарик.
– Ух ты, он золотой? Подари, а? – громко крикнув мне в ухо так, что я аж поморщился, как от зубной боли, спросил Николай.
– Да кто бы знал, держите, смотрите сами! – я вытащил из нагрудного кармана школьного пиджака золотистый шарик, совсем небольшой, диаметром примерно в два миллиметра.
– Красивый! – Яна с интересом рассматривала светло-жёлтую, идеально круглую, металлически поблескивающую сферу, отразившуюся в её больших красивых глазах.
– Держи, Ян, это тебе, – я протянул шарик Янке.
– Правда? Спасибо, Алан, это будет… свадебный подарок, – засмеялась Янка, толкнув меня в бок.
– Кончайте трепаться, скоро стемнеет и придётся тогда с фонариками возиться! – сказал Николай.
– В любом случае придётся, – ответил я ему. – Пойдёмте уже, ночью опаснее будет.
На улице был ещё полдень, о чём нам громким боем не преминули напомнить огромные старые часы на центральном круглом здании Собора Испытания. Они висели высоко, под самым потолком, заменявшим собой небосвод, как говорил учитель. На самом деле, он был неплохой мужик, древний правда, и рассказывал нам о мире много такого, о чём молчали даже родители тех, у кого они ещё оставались.
Газовые фонари пока ещё ярко горели, освещая узкие и извилистые улицы нашего Седьмого города. Их яркий синеватый свет отражался в маленьких квадратных окошках двух- и трёхэтажных каменных домов, либо терялся в мягком мерцающем блеске свечей, горящих внутри. Тогда можно было заглянуть внутрь жилищ и увидеть неприглядное внутреннее убранство небольших комнатушек. Невысокие ограды по краям дорог отбрасывали странные тени, напоминающие то шпалы и рельсы нашего Метро, то жутких монстров, которыми пугают непослушных малышей.
Местами с потолка свисали, опускаясь почти до самого низа пещеры, массивные каменные сосульки – сталактиты, отливающие кристаллами меди, прораставшими из их глубины. Они же в свете уличных фонарей ярко поблескивали медными гранями и оставляли за собой длинные и толстые тени, росчерком пересекающие сразу несколько улиц. Дома в городе располагались весьма хаотично, часто прислоняясь одним боком к сталактитам или к стенам пещеры, и лишь Собор в самом центре Седьмого поражал своей высотой, упираясь в её свод. Между зданиями были протянуты многочисленные верёвки, на которых сушили стиранную одежду, громко хлопавшую на ветру и развевающуюся подобно флагам:
«Флагам капитуляции перед нашим образом жизни на большой глубине и безнадёгой, висевшей над каждым домом», – подумал я.
«В общем-то, ничего не обычного, самый заурядный городок на нашей ветке Метро, Южная