время многое изменилось. У нас четыре месяца не было секса.
Кирилл Олегович издал непонятный звук – то ли хмыкание, то ли покашливание.
– Вы слышали, что любовь живёт три года? – продолжила я. – В среднем это тысяча сексов. Мы свою тысячу уже потратили, так что неудивительно, что Диму потянуло на сторону. Со всеми такое происходит, не только с нами.
– Я не верю в теорию про три года.
Мне стало смешно. Он женат двадцать лет! Жена изменяет ему с молодым ветеринаром, и – даю косу на отсечение! – он не первый и не единственный её любовник! Не исключено, что она всех парней на конюшне перепробовала. А Ярцев не верит, что любовь проходит через три года. Живёт как в сказке! Как в параллельной реальности, где люди друг другу не надоедают, а каждый секс такой же офигенный, как в медовый месяц.
– Ещё скажите, что верите в вечную любовь.
– Да, Маша, верю, – спокойно ответил он.
Он достал из бумажника две купюры по пять тысяч и положил на столик у зеркала. Он всегда так делал. Но сегодня я этих денег не заработала. Меня окатило стыдом, щёки вспыхнули.
– Подождите! – крикнула я, когда Кирилл Олегович открыл входную дверь. – Мне не нужны ваши подачки!
Я взяла деньги и побежала вслед за ним. На пороге меня перехватил Виктор – бычара лет тридцати в строгом чёрном костюме. Стальные пальцы сомкнулись на талии:
– Стой здесь и не двигайся, – сказал он таким голосом, что я сразу же замерла на месте.
С человеком, у которого под пиджаком видна пистолетная кобура, лучше не спорить. Кирилл Олегович, не оглядываясь, сел в лимузин, а водитель почтительно захлопнул за ним дверь. Только тогда Виктор отпустил меня и направился к машине. Уехали они по-английски, не прощаясь.
Я стояла на крыльце в тонком платье, осенний ветер трепал бумажки в моих руках. Я чувствовала себя дважды оплёванной. Первый раз – мужем, второй – мужем любовницы моего мужа. Прекрасно!
Со стороны «Муха-бара» ко мне на всех парах неслась свекровь.
– Чё случилось? – с разбегу набросилась она. – Чё ты не постригла Кирилла Олеговича?
Наталья Петровна любила прихвастнуть в разговоре, что в её салон ездит сам миллионер Ярцев. В городе-то таких хороших мастеров нет. Только в «Натали». Тряслась над ним, как Кощей над яйцом, чай-кофе-свежий номер женского журнала, улыбка до ушей. Она бы сама его стригла, но Кирилл Олегович настоял на моей кандидатуре. Он хотел только Машу Истомину.
А раньше ко мне ходила Зоя Ярцева – подровнять и покрасить свои роскошные рыжие волосы. Ей было удобно: мастер – жена сотрудника, конюшня рядом, всегда можно заскочить в салон по дороге домой или на работу. Мы частенько болтали о конюшне и лошадях. Зоя была ими одержима. Глюкоза, Вендетта, Гром – она могла рассказывать о них бесконечно. О Димке мы тоже говорили – о том, как он счастлив, что нашёл классную работу в родном посёлке. В Мухоборе тяжко с вакансиями, а в «Ярцевских конюшнях» хорошая зарплата, замечательный коллектив и лошадки его любимые. О чём ещё мечтать вчерашнему выпускнику академии?
В