в широком кресле, напротив него стоял какой-то человек и раскладывал непонятные предметы. Он был из наших. Низкий и коренастый. Неприятный сюрприз…
– Подойди, – решив не тратить силы на приветствия, приказал тёмный.
Он даже взглядом меня не удостоил, как вообще понял, что я зашла?
Подойдя ближе, опустила глаза. Не хотелось получить очередное унизительное замечание.
– Вот она. Видел когда-нибудь? – низко пророкотал принц.
– Нет, Ваше Высочество!
По голосу моего земляка угадывалось, что он напуган ещё сильнее, чем я.
Как нас видит дракон со стороны? Две жалкие трясущиеся мыши, жизни которых целиком и полностью находятся в его когтях? Мне стало стыдно за мой народ. Как низко мы пали…
Наш «хозяин» положил руку на мою талию, обжигая даже через ткань.
– Давай, зверек, снимай свою шкурку.
Я сжала кулаки. Унижать меня перед своими? Нет. Лучше пусть сразу убьёт, чем проделает подобное при свидетелях.
Тяжелая ладонь сжалась сильнее, он словно почувствовал мое сопротивление.
– У вас все бабы такие? – вдруг рассмеялся дракон.
– Нет! Что вы! У нас считается позором перечить мужчине, – дрожащим голосом пояснил наш бравый воин.
– Да, правда, особенно, когда их женщин враг заставляет раздеться, – выпалила я, испепеляя труса взглядом.
Дракон оказался на ногах в считанное мгновение. Схватил меня за шею и запрокинул голову.
– Я твой враг? – сказал слишком спокойно, это спокойствие носило смертоносный характер.
– Ты язык откусила? Я твой враг? – тряхнув так, что из глаз искры посыпались, рыкнул он.
– Я не это имела в виду.
– Выйди! Вон пошёл! – закричал он и побледневший тюфяк кинулся к дверям.
Ненавижу! Ненавижу трусов!
Он прижал меня, завалив на спинку кресла.
– Ты, паршивая дикарка. Приползла сюда сама. Запомни, что бы я ни приказал, ты исполняешь. Скажу тебе запихнуть руку в камин, и ты сунешь свою мелкую руку в огонь! Прикажу, принести мне завтрак в постель голой, и ты принесешь!
Я ухватилась обеими руками за его запястье, едва обхватив.
– Поняла?
Он ещё раз меня встряхнул. Поставил на ноги и принялся по одной расстегивать пуговицы на моем платье, угрожая мне взглядом. Я была уверена,любое сопротивление, и я лягу прямо на пол, со свернутой шеей.
Как ни старалась привести дыхание в порядок, выходило очень громко.
Он развязал узелок на рубашке и опустил ее вместе с платьем до пояса.
– Все что прошу, покорность и честность. Это не так сложно, как тебе кажется. По-другому не будет никогда…
Его «никогда» эхом прозвучало в ушах.
Моя грудь бесстыже выставлена напоказ. Я хотела прикрыться, но Элиот перехватил мои руки.
– Нет. Будешь стоять так, пока я не разрешу одеться.
Ещё несколько бесконечно долгих секунд он смотрел в глаза. Большая ладонь поднялась и почти касалась сосков, обдавая кожу теплом. Но он не трогал меня.
– Малина,