пожалуйста, успокойся. Тебе нельзя нервничать.
– Зачем ты пришла сюда? Убирайся!
Все, кто присутствовал на похоронах, продолжали делать вид, что ничего не слышат.
– Убирайся! – крикнула свекровь и, стряхнув с себя руки мужа, бросилась ко мне и изо всех сил толкнула. От неожиданности я покачнулась и непременно упала бы, если бы меня не подхватил тот, кто стоял за моей спиной.
Крепкие мужские руки сжались на моих напряженных плечах.
– Ядвига Карловна…
– Спасибо, – тихо поблагодарила я. – Со мной все в порядке.
Стоящий позади не спешил убирать руки, желая удостовериться, что со мной действительно все нормально.
– Я в порядке, – повторила ему.
Тут же мужские пальцы разжались, отпуская меня. Человек, так вовремя поддержавший меня, подошел к родителям Андрея и что-то сказал. Мой свекр только кивнул в ответ, свекровь зажала рот рукой, пытаясь справиться с рыданиями, и они отступили от могил. Церемония прощания пошла своим чередом.
На поминальный обед меня отвез водитель.
Собственно, это и был тот самый мужчина, что стоял рядом со мной на кладбище и не дал упасть в могилу. Раньше я не слишком-то обращала внимание на того, кто числился моим водителем. Предпочитала ездить за рулем самостоятельно. Но после аварии была не в том состоянии, чтобы водить машину. И тогда в мою жизнь вошел Валентин. Немного угрюмый, немногословный, слегка простоватый на вид мужчина чуть за сорок. Бывший сотрудник управления внешней разведки. Что у него там случилось и почему он устроился всего лишь персональным водителем, я не знала. Зато знала, что машиной управлял невероятно, так, словно они с автомобилем были единым целым. Валентин не произнес ни слова соболезнования, казалось, он даже не смотрел на меня, только в один из дней, когда я после посещения ритуального агенства вышла, с трудом переставляя ноги и до боли закусив губу, чтобы сдержать предательские слезы, Валентин помог сесть в машину, а потом, словно фокусник, достал небольшой термос с крепким и сладким чаем и бутерброд с колбасой. Почему-то я взяла предлагаемое, хотя и не была голодна. Чай обжигал даже сквозь толстые стенки термоса, подтаявшее масло пропитало белую булку, а колбаса источала густой мясной дух. Я не ела такого со времен детства.
– Поешьте, – скомандовал мой водитель. – Я пока покурю на улице.
Он оставил меня одну в салоне, а сам отошел на пару шагов от машины и закурил. А мне вдруг ужасно захотелось есть, рот наполнился слюной, и я буквально в три укуса уничтожила бутерброд. А потом, обжигаясь, пила простой индийский чай. Безбожно сладкий, сдобренный лимоном. И мне казалось, что ничего вкуснее в этой жизни я не ела.
Валентин вернулся в машину, распространяя запах крепкого табака. Я иногда позволяла себе выкурить сигаретку – другую, но предпочитала что-то более легкое, изысканное, со вкусом вишни. В другое время, бы выгнала из машины того, кто так отвратительно вонял дешевыми сигаретами, но сейчас этот резкий запах не давал мне потерять себя. Я чувствовала, что жива.
– Дайте