руку Северу. Он знал, где дед хранит ружьё, заботливо завёрнутое в пожелтевшее тряпьё. И знал, что оно заряжено. Как-то раз в детстве они с Мишкой добрались до него, стащив у Максима из-под носа с совершенно благими намерениями – пострелять по банкам.
И с точно такими же благими намерениями дед после оттаскал их обоих за уши, чтобы неповадно было брать опасную игрушку без разрешения взрослых. А потом и от Сашки досталось – правда, теперь уже одному Стасу.
Но того жизнь так ничему и не научила, и в тот же день он выяснил, куда было перепрятано ружьё. На самом деле, Стас надеялся, что оно всё ещё там…
К счастью, он не ошибся. В углу, за старинным комодом в передней, как звал прихожую дед Максим, парень нащупал заветный свёрток и попытался аккуратно вызволить его наружу. Дед мерно храпел, и ничто не предвещало беды, но едва Стас настиг порога, чтобы вновь незамеченным выскользнуть из дома, грозный голос Максима его остановил:
– Почто дробовик взял, окаянный?
– Да… это… на всякий… – Север ругал себя, что заранее не придумал отмазку на такой случай и теперь молол всякую чушь. – В лес хочу с ребятами сходить, а там эти, волки…
Дед, в одних семейках, но всё равно весьма грозного вида, приблизился к внуку, одним рывком вырвав ствол из его руки.
– Ох и бестолочь же ты, Стасик! Волк умный зверь, чай, не человек. Без надобности нападать не станет…
«-Да ну?!» – хотелось возразить Стасу, но он благоразумно промолчал, зная суровый нрав деда.
Заикнись он сейчас о недавнем происшествии, и тот костьми ляжет, чтобы из дома его больше не выпускать, будто он дитё малое.
– Спать ложись, скоро уж светать начнёт, а ты ещё на ногах!
– Меня там ребята ждут, не уйду же, не попрощавшись…
– Смотри, утром рано подниму, делов-то полным-полно…
– Поднимешь. – буркнул Стас. – А то я не знаю. Буду скоро…
И с этими словами вышел за дверь.
Жаль, без дробовика, конечно, но не скандалить же со стариком?
Но, не успев сделать и несколько шагов, в предрассветном тумане на сельской дороге, неспешно, ему навстречу вышло несколько людских (и на том спасибо!) силуэтов, явно решивших преградить парню путь.
Стас напрягся, услышав незнакомый женский шёпот, и замер, прислушиваясь к нему.
– Ты уверен, что это тот самый? …
– Уверен. – а вот этот голос принадлежал явно Мишке, но радоваться, как Стас понимал, было рано. – Больше некому…
– Тогда – идём…
И Север, словно повинуясь этому приказу, хотя и отдан он был не ему, послушно двинулся навстречу странной компании. Но и выяснить, что им от него на самом деле нужно тоже не мешало…
***
Когда Стас ушёл, Данке стало по-настоящему страшно. Её накрыло только что дошедшими эмоциями, и слёзы сами хлынули из глаз, а от плача затрясло всё тело. Но разум твердил, что в таком виде на глаза бабушке показываться нельзя. Иначе допроса с пристрастием было не избежать. А потом – прощай прогулки на свежем воздухе, особенно в ночное время. Сегодня-то еле уговорила её отпустить, аргументируя