Пялиться – некрасиво. Но я не могу, меня словно притягивает к нему и заставляет рассматривать его не только лицо, шею, и как рубашка расстегнута на несколько пуговиц, полоску кожи под ней…
Звонок телефона отвлекает от разглядывания, но это только к лучшему. А то сейчас поймают меня на этом, потом оправдываться. Девчонки-то ладно, а вот Богдан… Не дай бог еще что себе придумает, как Коля.
– Да, Миш, – отвечаю на вызов и вижу, как Богдан поворачивает в мою сторону голову.
И меня передёргивает. Внутри все дребезжит словно я – арфа, а Богдан – музыкант. Я отзываюсь на его жесты, даже не на прикосновения. И это странно.
– Вы где? Вас там не похитили? – усмехаясь, спрашивает одногруппник.
– Не переживай. Не похитили, едем и скоро будем. Вы где остановились? – понижаю голос, потому что в салоне все молчат, и даже мотор будто тише работает, поэтому мой голос звучит очень громко.
– В «Карусель» решили, там и караоке, и кальян, бильярд на втором этаже. В общем, мы тут заказали три стола. Вам заказать что-нибудь?
Я поворачиваюсь к девочкам и облокачиваюсь на подлокотник рядом с рукой Богдана. Я чувствую жар, исходящий от нее, но делаю вид, что это ничего не значит. В горле пересыхает.
– Миша спрашивает, что мы будем заказывать, чтобы долго не ждать заказ.
– «Карусель»? – спрашивает Вера, и я киваю. – Тогда сет номер восемь.
– Мне стейк из семги с соусом из запечённой тыквы, – говорит Катя.
– Записал, Миш? – спрашиваю у него.
– Конечно. А тебе что?
– Тоже восьмой сет. Давай, мы уже едем. А то неудобно говорить, – поднимаю взгляд на Богдана – скулы у него напряжены.
Отворачиваюсь. Нужно подальше от него держаться. С ним что-то не так… А что конкретно – меня не интересует.
Мы подъезжаем к ресторану. Богдан подвозит нас к самым дверям.
– Спасибо большое, Богдан Андреевич, – говорят девочки синхронно и открывают дверь.
– Ильина, задержись на секунду, – просит препод.
– Богдан Андреевич, – начинаю нервничать, но не понимаю, что ему сказать.
Извиниться? Так вроде уже было. И к чему он опять начинает придираться при моих одногруппницах, пускай и тех, кто будет молчать и сплетни не распустит?
– Уже имя выучили – это прогресс, – заносчиво отвечает и поворачивается ко мне всем корпусом. – Остается всего лишь малость – научиться слышать, когда к вам обращаются.
– Богдан Андреевич, у меня была экстренная ситуация, нужно было срочно позвонить родителям передать просьбу ректора. Я была на взводе и вообще конец пары помню как во сне…
Я тараторю, надеюсь, что препод проникнется и перестанет цепляться.
– Вы в университете для того, чтобы стать в будущем хорошим специалистом. И если не можете абстрагироваться от внешних факторов – вам не быть им, – поучительно говорит, а меня его тон раздражает.
Тоже мне учитель.
– А человеческий фактор вам вообще знаком? – подтягиваю сумку ближе к себе и прижимаю ее к груди.
Дыхание