в купальне – мужчины-оборотни упорно не желали покидать мои мысли.
Все осталось прежним, зря я волновалась. Если не учитывать бледность лица и спадание пухлых до этого и розовых щек. И что внутри я стала другой. Но это не значит, что можно расслабиться и думать, что меня такой не узнают. Мне предстояла не самая простая задача.
И вот сборы закончены, впереди тяжелое расставание.
– Вивианна, тебя ждет карета, – позвала меня хозяйка лавки, заглянув в нашу с мамой комнатушку.
– Да, конечно, я уже иду! – отозвалась я и принялась быстрее заплетать косу, чтобы волосы не мешали в дороге.
– Я принесла немного денег, они тебе понадобятся, – подала Розалия Вутар небольшой мешочек, завязанный тесемкой. – Не нужно их возвращать, ты достаточно много для меня сделала, и я хочу тебя отблагодарить.
Брать деньги я не хотела, но хозяйка настояла. Она не знала, куда я направляюсь, думала, что в Катагор. А я не стала рассказывать правду. Конечно, я доверяла Розалии, но не хотела подвергать себя и маму дополнительной опасности. И я сама не знала, как долго продлится мое путешествие.
Я еще раз проверила свои вещи – на месте ли ожерелье и зелье, что меняет запах. Мама подошла и прикрепила к моему поясу деревянный амулет, который лежал в шкатулке.
– Боги Декториума помогут тебе, Ви! Я буду молиться им ежедневно.
– Мамочка… – Я обняла ее на прощание, опасаясь, что больше мы можем и не увидеться. Как все же тяжело!
– Будь осторожна, не забудь, что я тебе говорила. Сразу после приезда в Джеррохан отыщи ниара Пераисса, он поможет. И еще… ты могла бы выбрать другую судьбу, могла бы познать счастье, но решать только тебе.
Она снова говорила загадками, но я давно к этому привыкла.
У меня уже совсем не оставалось времени задать вопросы, все равно не ответит. За последние дни я и так получила довольно много информации, узнала о столице нагов и их традициях. Мама все же выдала мне немного полезных сведений. Она точно раньше жила в Джеррохане, хоть и не рассказала, что там делала.
Мы вновь обнялись на прощание уже возле крытой деревянной повозки, запряженной одной пятнистой лошадкой. А потом я села, и возница прикрикнул на кобылу, слегка стегнув ее. Лошадь тронулась, поднимая пыль с сухой брусчатки.
Я долго смотрела на удаляющуюся фигуру матери, которая, казалось, сгорбилась под гнетом беспокойства, она нарисовала в воздухе защитную руну. Мое сердце рвалось к ней, но я понимала, что обратного пути нет.
Я оглядывала наш городок с сожалением, будто желала запечатлеть в памяти каждую улочку, каждый дом или фонарный столб.
Низкие домики, в основном кирпичные, многие из которых поросли плющом. Кривые узкие переулки, мощеные дороги. Часть их спускалась на базарную площадь, где по выходным не протолкнуться, потому как туда привозили лучший товар с близких деревень и городов, несмотря на то, что это далеко не столица. Вдалеке в туманной предрассветной дымке виднелись башни местной ратуши и замка губернатора.
Я