таскать ее туда-сюда, когда и самой приткнуться негде.
– А… Э… Можно, я завтра ее заберу?
– Что у вас там?
– Личные вещи.
– Покажите.
– Чего?!
Я представила, как этот мужик будет рыться в моих трусах и колготках. Кроме того, я оставила внутри почти весь свой запас наличных, посчитав, что будет намного рискованнее таскать их с собой в темноте.
– Сумку покажите, говорю, – чоповец был непреклонен и не слишком вежлив.
– Еще чего! – я не собиралась ему поддаваться.
– Не хотите по-хорошему, тогда я вызываю полицию, – пожал плечами охранник.
– Это еще зачем? Я ничего противозаконного не сделала!
– А вдруг вы террористка, а в сумке у вас бомба. Придут люди завтра на работу и ага!
– Ну что вы говорите! Это же глупость! Ну какая я террористка? Я уборщица! – возмутилась я такой нелепице.
– Тогда покажите, что у вас в сумке.
Вот же непробиваемый тип!
Я круто развернулась на месте, намереваясь принести ему чертову сумку, и с размаху уперлась носом прямо в чью-то грудь. На спину легла горячая ладонь, не давая отшатнуться и ударится о турникеты. В нос ударил аромат парфюма. Ненавязчивый, и вместе с тем будоражащий чувства. Такой мужской. Идеальный.
– Тише! Чего вы так мечетесь? – раздался спокойный, немного усталый голос.
Я подняла голову и встретилась взглядом с серыми глазами. На меня сверху вниз смотрел сам Данилов. Я чувствовала его горячую ладонь у себя чуть ниже лопаток. Она держала крепко и надежно, чтобы не упала, и я чувствовала его упругое тело. Тепло, что от него исходило.
Честно говоря, не могу и припомнить, когда я последний раз была так близко от мужчины, который бы не приходился мне родственником. Деревенские-то тискать меня не рисковали. Наверное, надо было что-то сказать, отодвинуться, извиниться… Но во рту пересохло, язык не желал двигаться, а все слова перепутались и разбежались.
– З-здравствуйте… – кое-как выдавила я, и поняла, что напрочь забыла, как его зовут.
Не знаю, чем бы все кончилось, если бы рядом не раздался веселый голос Батрухина:
– О! Мария. Вот вы где! Ярослав Алексеевич, отпустите девушку. Маша у нас такая стеснительная. Еще решит, что пристаете.
– Кхм…
Горячая ладонь скользнула по моей спине, словно убеждаясь, что я прочно стою на ногах, и исчезла. Именно в этот момент я особенно остро осознала, что было приятно ее там ощущать, и поразилась собственным мыслям.
– Извините, – едва слышно пискнула я, поспешно отступая в сторону, и ударилась копчиком о стойку турникета. – Ой!
– Простите, – одновременно со мной негромко извинился Данилов. – Что ж вы так мечетесь, госпожа Доец? Разобьетесь.
Он продолжал на меня смотреть, и даже подался вперед, словно хотел меня остановить, но не успел или передумал.
– Боец! – поправили мы с Батрухиным в один голос и переглянулись.
Местный Казанова покровительственно усмехнулся.
– А