предпринял две попытки самоубийства. Мой наставник, который вёл этого пациента, решил меня проверить, и предложил порассуждать на счёт случая этого парня. Я сразу смекнул, что дело не очевидное. Мы быстренько провели осмотр, где врач расспросил ещё раз для меня пациента о его мотивах и атмосфере внутри семьи. Выслушав его, я понял, что дело тут не в привлечении внимания, и не в депрессии, а в какой-то болезни, в результате которого был поражён мозг или искажено восприятие реальности. Врач не подтвердил, но и не опровергнул мои мысли, сказав развивать их ход как профессионал, а не как студент на экзамене. В свою очередь я попросил историю болезни и опросный лист, который был уже заполнен врачом до этого. Мне выдали документы, однако не полностью, предварительно убрав оттуда диагноз и лечение, чтобы я самостоятельно мог их предоставить. Мне было дано время до конца рабочего дня – порядка трёх часов, но спустя пятнадцать минут я уже объяснял своему наставнику свои выводы.
– У М. болезнь Котара.
Сходу сказал я, как только врач с удивлённым выражением лица кивнул в знак того, что я могу начинать.
– С чего ты это взял? – строго спросил тот.
– Во-первых, из опросника следует, что у него явная отрицательная самооценка к самому себе, практически ненависть. Во-вторых, у него в карте куча анализов на различные болезни, которыми он теоретически мог заразить людей, причём он сам настаивал на их проведении. И, в-третьих, бред пациента о том, что он уже умер, то есть его вера в то, что попытки увенчались успехом. Отсюда я пришёл к выводу, что у него болезнь Котара, потому что при средней форме этого расстройства больные уверены, что они отвратительные существа, несущие в этот мир страдания. Человек может решить, что это он заразил всех СПИДом, и это может быть причиной, по которой пациенты с данной болезнью наносят себе увечья.
Карие глаза моего наставника сверкнули, и по ним было видно, что я оказался прав, но тем не менее, он не спешил меня хвалить.
– Если ты считаешь, что это бред Котара, то назначай лечение, – спокойно попросил он.
– Я бы начал с использования мультикомплекса антидепрессантов, нейролептиков и стабилизаторов настроения. Но чтобы лечение давало позитивные результаты, добавил бы электросудорожную терапию, потому что она более эффективна, чем фармакотерапия, но учитывая особенности пациента, лучше всё же комплекс.
– А в каких случаях ещё применяют электросудорожную терапию? – продолжал спрашивать врач.
– Её применяют пациентам с глубокой депрессией, и результаты весьма обнадёживающие, – не задумываясь, ответил я.
– Очень хорошо! – похвалил меня наставник, поправляя очки. – Ты это всё за пятнадцать минут без интернета и учебников продумал? Восхитительно.
Он явно переоценивал мои способности, думая, что я это всё сделал без учебника. Несомненно, что в голове у меня сразу появилось несколько диагнозов, но чтобы узнать точный, мне и понадобилось провести пятнадцать минут