потка дрожжей, щепотка соли, жменя сахара, яичек хотя бы парочку, кусок маргарина, или масла сливочного – если богаты. Водой теплой залил, муки добавил – перемешал, к батарее теплой притулил, полотенце набросил: авось и взойдет тесто. А пока выжидаешь, да надеешься – начинку гоноши: капусту мелко порезанную с лучком – на сковороде потушить. Поперчить, посолить не забудь, конечно!
Правда, то из расчета на семью обычную. А нас тогда восемьдесят, без малого, человек было – экипаж траулера морозильного. Большая и дружная семейка, в которой, как известно не без …
– Старпом, а когда будут пирожки с капустой?
Были, да и есть, в любом экипаже такие балагуры отчаянные. Весельчаки безголовые. Живчики. Из тех, что твердо убеждены: на судне работают только двое – он, и главный двигатель. А посему, надо всем прочим по мере возможности жизнь усложнять.
– Старпом, а когда будут пирожки с капустой?
Мешал, конечно мешал делу этот пакостник, что звонил в ранний час «собачьей» старпомовской вахты (в такой спозаранок вставать!) в рубку с одним и тем же вопросом. Мечется, бывало, старпом по рубке при выборке или отдаче трала – дело хлопотное и ответственное, – а тут звонок по телефону: сам по себе отвлекающий момент. Так ведь, и выжидал аноним терпеливо, звоном рубку оглашая, чтоб уважили его вниманием – сняли трубочку, выслушали: когда же будут пирожки с капустой?
И как поймаешь ты его? Немало телефонов по судну, а и определи ты по голосу-то: иных тихонь старпом и не слышал вовсе.
С неделю, в общем, старпом вопрос выслушивал. Риторический. Потому что ответить, и душевное что-то согласно моменту высказать, старпом не успевал: тут же вешали трубку.
Но нашел решение верное – на то он и старший помощник самого капитана, правая его рука! Вызвал, наконец, шеф-повара и властно приказал:
– Так, теперь каждый полдник – пирожки с капустой!
Звонки прекратились: на пятый, или шестой день приелись пирожки с капустой народу настолько, что громогласно звенело по коридорам:
– Поймаем урода, зададим перца!
Тут уж не до шуток- с балтийскими-то, как не крути, матросами!
И хорошо напомнили: в начинку не худо болгарского перчика добавить чуть – сочнее будут.
Суп из черепахи
Вы ели когда-нибудь суп из черепахи? Говорят, сейчас модно. Впрочем, во все времена престижным было…
– Однажды подняли в трале черепаху – большая такая! Ну, вытащили ее на палубу…
– А зачем она вам была? – сразу заволновался я.
– Как зачем? Суп черепаховый – знаешь какой вкусный? – то ли со знанием дела, то ли передавая слова какого-то бывалого морехода, повернулся в сторону меня, наивного, Валера.
Валера – старшим и верным товарищем мне в том давнем морском рейсе был. Учил, как надо заделывать дыры в сетке трала («От этой ячеи, до вот этой: от «пятки» до «пятки»), резаться в карты в «тысячу», да и многим прочим хитростям и премудростям жизни морской. И много, достоверно и красочно, рассказывал о тех по миру местах, где посчастливилось ему побывать. А я внимал Валере – чутко и преданно. И восхищался и его умениям, и тому, сколько удивительного в заморской стороне он уже увидал: мне бы так! Конечно, думаю теперь, и потому безоглядно все на веру принимал, что чувствовал в нем родственную, простую и добрую душу.
И тут на тебе – живая черепаха на суп экзотический!..
– Ну, и чего вы с ней сделали? – замер от ерзаний на стуле и похолодел внутри в эту страшную минуту я.
– Да-а, посмотрели – а она плачет.
– Плачет?.. Прямо – слезами?
– Ага. И слезы такие – с горошину! Обратно ее по слипу в море и смайнали – пусть дальше живет.
Заделка дыр на трале мало мне в работе пригодилась – так, ликбез, не более. В карты я тоже с той поры никогда не играл. И супа черепахового за всю жизнь так и не отведал, и уж точно никогда не пожелаю: рассказу тому спасибо! Пусть живут мудрые черепахи сотни лет, неспешно – без оглядки на гиперзвуковые ракеты от безумных двуногих – лапы свои по земле ли переставляя, или перебирая ими в лазоревой воде. Пусть живут – без боли и слез: добрые люди и постными щами со свежей, аль кислой капустой вполне перебьются!
Клайпедская таможня
– Бабка моя в посылке обязательно чекушку вышлет! – уверенно вещал нам в том рейсе пожилой сварщик Михалыч. – Она, как всегда, её в кулек с семечками упрячет – ни одна таможня не докопается.
Тогда еще в море отправляли посылки. Тогда еще и Союз существовал. И из Клайпеды, как и из Калининграда или Риги, уходили в море рыболовные суда и транспорты, прихватывающие почту на все суда данного района промысла.
Дождались мы почты, получил желанную посылку Михалыч. Все чин-чинарем: целлофановый мешочек с семечками внутри среди прочего. Завязанный бережно. «Чекушка» в нем, как положено – с водкой! А на этикетке отчетливый штамп: «Клайпедская таможня».
Холодник
В обед тогда хлебали холодник от шеф-повара.
– Всё,