какие? – голос матери предательски задрожал. Ольга нежно обняла её и чмокнула в щёку.
– Спасибо. Давай жёлтые!
Хлопнула входная дверь.
– Ой, отец уже вернулся, а я ещё даже картошки не начистила, – спохватилась мама. Она сунула Ольге всю стопку носков, встала снова к мойке и продолжила чистить картошку.
– Ну, мать, ты даёшь, – шутя, возмутился отец, – дочь в кои-то веки приехала, голодная сидит, а у неё до сих пор стол не накрыт!
– Да ладно тебе, Слав, – отмахнулась мать, – я сейчас. Я быстро.
Отец поставил на стол полную холщовую сумку.
– Давай-ка, Олька, доставай салатницы. Я твоё любимое лечо принёс и рыжечков к картошечке. Будет, мать, картошечка-то у нас?
– А как же! – весело ответила хозяйка.
Ольга натянула жёлтые носки. Вместе с отцом они разобрали сумку и накрыли на стол. Не смогла удержаться и, как в детстве, залезла в банку с любимым лечо пальцем. И, также, как в детстве, получила по руке от отца.
– А вот и она родная, – он достал полторашку настойки, – ты только глянь, доча, какой цвет!
Он поднял бутыль на свет. Солнце заиграло в прозрачной бордовой жидкости.
– Ой, папка, совсем забыла. Я ж тебе подарок привезла.
Ольга бросилась к своей сумке в прихожую. Вернулась через минуту с бутылкой коньяка в руках.
– Вот. Настоящий. Французский.
– Ох, и гульнем сегодня. А, мать?
– Ага, – оторвалась та от плиты, где на сковородке уже аппетитно скворчала картошка, – а завтра снова скорую?
– Дак, ведь праздник у нас сегодня, – отец весело подмигнул Ольге, – дочь приехала. Где там у нас рюмки?
Наконец-то уселись за стол. Борщ со сметаной. Картошка на сковородке. Рыжики с лучком и постным маслом. Лечо.
– Ну что, девочки, давайте за встречу что ли? – отец поднял хрустальную рюмочку.
Мать чуть пригубила. Ольга махнула целую и поперхнулась. Внутри загорелся пожар, и в глазах выступили слёзы.
Отец захохотал:
– Извини, доча, не успел предупредить. Настоечка на самогоне семидесятиградусном сделана. Ты закуси, закуси!
Он пододвинул лечо дочке. Она жадно зачерпнула ложкой и с удовольствием отправила в рот любимую с детства заготовку. У Ольги от выпитой настойки прорезался зверский аппетит, и она с удовольствием ела борщ.
– Ну, а теперь, доча, может расскажешь, что у тебя стряслось?
Ложка Ольги на миг замерла, но тут же продолжила свой путь в тарелку. Ольга, не поднимая глаз, произнесла:
– У меня рак…
– Ой, божечки! Да как же это?
Мама всхлипнула и закрыла лицо руками.
На кухне воцарилась гнетущая тишина. Лишь ложка Ольги стучала о дно уже опустевшей тарелки.
– Так! – тишину нарушил отец. Ольга не поднимала глаз.
– И что врачи говорят?
– Химия, – голос предательски задрожал.
– Ой, божечки, – всхлипнула мать.
– Да погодь ты, мать, Бога-то