грызун».
Только и успевал гнусно рычать Арим в перерывах между побоями.
– Хрипи не хрипи, но я не остановлюсь, пока не вышибу из тебя всю Дурь, что засела внутри!
– Ты… Делаешь… Только… Хуже…
– Правда?! – повалил Афин Недруга на землю. – А я так не думаю!
Затем с еще большим усердием принялся колошматить ЛжеМарка, еле сдерживая слезы.
«Мой друг…
Ни за что…
Не позволил бы…
Мне сгинуть…
И я… Не брошу… его».
Сквозь сердечную боль, горячо шептал рыжий мышонок, не ослабляя напора.
– Глупец, – резко схватил его за кулаки «тюк для битья». – Твои потуги, словно щекотка для такого, как я.
– Ну, что ж, все боятся щекотки, – улыбнулся паренек, стараясь вывернуться, но Арим взял инициативу и отшвырнул от себя «надоедливую блоху» ногой.
Затем Палач хотел кинуться на него, дабы прикончить собственными руками. Но тут, воспользовавшись тем, что Нали и Лима переключились на Сарвилу, ловко управляющуюся чеканом, на защиту Афина выскочила Леячка.
– Нет! Папочка, прошу, остановись! – взмолилась девочка, прикрыв собой мальчика.
– Никакой я тебе, ни… – осекся на полуслове Арим.
В тот миг его «Сумеречный Клинок», что достал прямо из левой ладони, оказался на расстоянии усика от горлышка девочки, застывшей от страха и ужаса.
– Ты… ты… – силился довести начатое Злой Дух, но чем сильнее пытался, тем яростнее вспыхивала внутри Непримиримая Борьба.
«Брось! Они никто…
Слышишь?! Оставь их…
Твое будущее…
Всё, что ты видел…
Я смогу уберечь тебя…
Мир станет нашим!
И ты будешь диктовать свои Законы».
– И… и… – хрипел он, делая раз за разом тщетные попытки довести начатое до конца.
– Папочка, это же я… Твоя Дочка, – тихо проскрипела мышка, из её глаз потекли невинные искренние горькие слезы Ребенка.
Когда одна из них, подхваченная легким дуновением ветерка, упала на клинок Арима, тот с треском стал крошиться прямо у него в руках. Не успел он что-либо противопоставить этому, как тот, в следующее мгновение разлетелся на мелкие кусочки, подобно разбитому стеклянному сосуду. А сам паренек оказался повержен и обреченно рухнул на колени.
«Глупец…
Ты наивный глупец!
Раз считаешь, что твои друзья – это твоя сила…
Они – твоя слабость…
Они предадут тебя!
Слышишь?!
Однажды ты останешься совсем один, в сырой темнице и тогда вспомнишь мои слова».
Из последних сил лютовал ЛжеМарк, с каждой песчинкой теряя Контроль над мышонком.
– Нет! Ты ошибаешься! – перебил его Афин, поднимаясь на ноги.
«Чтобы не случилось, мы ни за что и никогда не предадим его!
Ведь он – наш друг, и брат.
Марк –