могу нормально жевать только левой стороной, – предупредила она. – Имей в виду, зрелище не ахти.
Оленина, запоздало сообразил я. Вкусно, конечно, но жевать замучаешься. Ну ты молодец, Питер.
– Типа как если ешь спагетти? – спросил я.
– Я ем спагетти так, как это делают итальянцы.
– А, нырнув лицом в тарелку, – понимающе кивнул я. – Просто шик.
Оленина оказалась вовсе не жесткой – напротив, она резалась легко, как сливочное масло. Но Лесли не лукавила: было действительно странно видеть, как она запихивает еду за щеку и жует ее только одной стороной. Словно бурундук, у которого болят зубы.
Она сердито зыркнула на меня, и я ухмыльнулся.
– Ну чего опять? – спросила она, дожевав и проглотив. Шрамы после очередной операции на нижней челюсти все еще были ярко-красные.
– Хорошо, что я снова вижу выражение твоего лица, – пояснил я.
Лесли словно застыла.
– Ну, должен же я как-то определять, издеваешься ты надо мной или нет, – сказал я.
Ее ладонь дернулась к лицу и замерла в воздухе. Лесли скосила на нее глаза, словно не понимая, почему она там оказалась. Рука опустилась, пальцы сжали стакан с водой.
– Просто считай, что я всегда издеваюсь, – предложила она.
Я пожал плечами и решил сменить тему:
– Так что скажешь о нашем отшельнике из башни?
Лесли нахмурилась. Не ожидал, что она в нынешнем состоянии на это способна.
– Любопытный тип, – ответила она. – А сиделка у него какая страшная, да?
– Надо было взять с собой кого-то из Рек, – вздохнул я. – Они могут отличить адепта магии по запаху.
– Серьезно? И чем же мы пахнем?
– Я не стал спрашивать.
– Беверли Брук наверняка нравится, как ты пахнешь, – заметила Лесли.
И верно: даже без маски непонятно, издевается или нет.
– Интересно, только Реки обладают этой способностью или вообще все… – Я поймал себя за язык, с которого чуть не сорвалось «волшебные существа». Надо же соблюдать какие-то нормы.
– Твари? – подсказала Лесли. – Или, может, монстры?
– …все, кто наделен магией, – нашелся я.
– Уж Беверли-то еще как наделена, – сказала Лесли.
Нет, точно издевается.
– А этому можно научиться, как думаешь? – спросила она. – Если мы сможем их чуять, искать будет в разы легче.
Всегда заметно, когда человек выстраивает в сознании форму. Это как с вестигием: почуять может любой. Штука в том, чтобы распознать, что именно ты почуял. Найтингейл говорит, можно научиться распознавать мага по его сигнаре, своего рода «почерку» – индивидуальному характеру магии. Когда Лесли влилась в наши ряды, я провел что-то вроде слепого опыта и понял, что вообще не могу разобрать, кто колдует. А у Найтингейла получилось десять раз из десяти.
– Это приходит с опытом, – сказал он тогда, – нужно тренироваться.
И еще добавил, что может по заклинанию не только определить адепта магии, но и понять, кто его учил.