всегда замечал, что все нецерковные люди постоянно пытаются совместить несовместимое. Перед иконами молятся, их не таскают. Он остановился и поставил контейнер на пол.
– Что ты его поставил? Взял и пошёл.
– Не командуй, ты мне не начальник, – Григорий посмотрел на Гогу. Тот не обращал внимания и нёс свой контейнер к стене.
– Взял, я сказал! – Владлен явно закипал
– Да на хрену я видал твой опытный образец!
– Ты же поп, тебе нельзя ругаться, – послышался ехидный голос начальника.
– С иудеями я был как иудей, с эллинами как эллин, а с быдлом я разговариваю как быдло!
– Ты кого быдлом назвал? Урод бородатый! Я тебе сейчас втащу. Сразу вспомнишь у меня, как вы Джордано Бруно сожгли!
Бедный старина Бруно. Обычно, в споре с духовенством, научное сообщество использует его имя, как неоспоримый козырь.
– А, язычника этого что ли? – Григорий не на шутку раззадорился, хотя понимал, что в рукопашном противостоянии с Владленом у него не было шансов.
– Спокойно! – вмешался Гога и задержал руку водителя, которую тот уже занёс для удара, – мне на дежурстве происшествия не нужны.
Конфликт был исчерпан. После разгрузки Григорий сидел чуть поодаль. Гога и Владлен иногда обменивались фразами. Но, Григорий не слышал, о чём они разговаривают. Ему было не интересно. Владлен громко потягивал кофе из большой кружки.
– Послушай, – начальник оторвался от экрана и обратился к Григорию, – а какую молитву почитать, что бы волосы не выпадали? – он потёр пальцами лысеющую макушку.
Григорий нахмурил глаза. Ему на мгновение показалось, что он у себя на приходе и никуда не улетал. Он уже решил дать развёрнутый ответ по этому поводу, но следующая фраза водителя, убедила его, что оно того не стоит.
– Да, молитву от выпадения волос на лобке, – Владлен заржал и через мгновение, Гога так же начал давиться от смеха.
Григорий не стал ничего отвечать. Люди везде одинаковы, хоть на Луне, хоть в соседней пивнушке. И наказание это ему, точно за баб. Но терпеть он решил всё это, по своему.
2. Утешение
Если раньше одиночество убивало Григория, то очень быстро он стал понимать, что на станции, это его единственный друг. По крайней мере, он пытался с ним подружиться. Григорий всё так же работал на складе транспортного узла, ходил в ту же столовую, общался по работе, а долгими лунными вечерами закрывался у себя, не имея желания видеть кого-то.
Поначалу, как только он прилетел, на службу к нему приходили один или два зевающих человека. Явно из любопытства. Но в епархиальный отчёт можно было уже написать, что количество сознательных прихожан лунной станции увеличивается с каждым днём. Вот-вот появится воскресная школа, а в рваных кратерах запоют свои молитвы первые пустынники на удивление и страх местной разумной жизни. Но теперь он попросил директора снять объявление о богослужении. Что толку в зевающих, да к тому же ещё враждебных персонажах?