урод конченный! Отпусти! – я отчаянно старалась выбраться из крепкой и надежной хватки, вот только весовые категории у нас были разными и на каблуках проворачивать приемы было не шибко сподручно.
– Дорогая, я так люблю, когда ты сердишься, – не успокаивался этот идиот.
– Так отпусти, – шипела я. – Покажу тебе, как я сержусь на самом деле.
– Конечно, как только извинюсь, – его глаза оказались слишком близко от моего лица. – Расслабься, больше я тебя не оставлю в одиночестве.
– Ты кусок идиота, – я тоже не собиралась отступать и сдаваться на милость победителя.
Мы тут не в детском саду, чтобы нести всякую ахинею с вполне себе обыденным и равнодушным видом.
Пока я не успела придумать способ вырваться из его хватки, парень повернул мою голову набок и потянулся к губам. Мои глаза испуганно расширились, и я завозилась с новой силой, лихорадочно пытаясь выбраться из тесного плена его объятий. В какой-то момент я почувствовала, как парень отвлекся, а его хватка слегка ослабла. Именно тогда и сообразила, что мой локоть находится почти возле его селезенки. Что ж, коли боги так хотят, то кто я такая, чтобы противиться их желаниям и подаркам. Селезенка, так селезенка.
В тот момент, когда наши губы почти соприкоснулись, я резко вдавила локоть ему в подреберье, вжимая со всей силы в уязвимый участок тела, который остался неприкрытым. Не зря тренер заставлял нас в первую очередь учить анатомию, и лишь после ее сдачи допускал до реальных спаррингов. Если правильно надавить и повернуть, можно и калекой человека сделать. Простите, Петр Генрихович, глупая ваша ученица во вред использует данные вами знания, но от того зависит ее дурная жизнь…
Глеб болезненно взвыл, а я молнией вылетела из его объятий, пытаясь оказаться как можно дальше от полоумного психопата. Надо же, он реально рассчитывал на то, что я вот так просто все забуду и брошусь ему на шею. Наткнувшись спиной на что-то мягкое и живое, я, не отрывая взгляда, смотрела на результат своих трудов. Глеб, согнувшись практически напополам, прижимал руки к пострадавшему боку и стонал. В серых глазах стояли злые слезы обиды. Видать, приложила я не только его селезенку, но и самолюбие задела по касательной.
– Еще ты попытаешься ко мне подойти, это будет моим крайним предупреждением тебе. Понял? – едва слышно промычала я.
Когда в голове немного прояснилось, я, резко развернувшись, уткнулась носом в мужскую светло-голубую рубашку, пахнущую терпким, немного тяжелым парфюмом с нотками кардамона и древесного мускуса. В ту же секунду мою талию по-хозяйски обвили чьи-то руки, а теплая ладонь, придержав за макушку, уткнула в плечо, не позволяя отстраниться. И в то же время пальцы другой успокаивающе погладили по спине и остановились где-то в районе лопаток, перебирая застежку боди.
– Я рад, что ты сама можешь дать отпор всяким идиотам, – голос Антона показался мне контрольным выстрелом в голову. – Однако в следующий раз позволь мне самому разобраться с надоедливыми