ну мы вечером уже придем домой… можно даже раньше, – слегка сдала назад эмоции Сашка, – я такая… шарахнутая… ты такой… шарахнутый. Ты еще можешь себе немного щеку обжечь… для доказательства… ничего не помним… вспышка была… ну, просто приколемся… слухи-то все равно пойдут…
У меня винтики-шестеренки в мозгах покрутились немного. Возникли новые опасения.
– Мы там давно не были… с прошлого лета. Не, ну без мобил стремно как-то…
– Почему без мобил?! – удивилась Сашка. – Возьмем, конечно. Павлинам отзвонимся… а потом выключим… до вечера… или не будем выключать на всякий случай, но пользоваться не станем… Тетя Люся все равно не решится Павлинам звонить, пока нас не найдет. Понятно же!
Картинка становилась интереснее, но что-то я еще жался… даже сам себе потом удивлялся, почему так.
Ведь я всегда был падок на приключения. Может, что-то предчувствовал. Однако сестренка всегда знала, какую кнопку во мне нажать.
– Короче! Ты еще не раздумал Траве понравиться?
Так незаметно на сцене, а вернее пока за сценой, появился еще один герой, а вернее героиня событий… И дальше она будет самой незаметной и тихой и вроде бы совершенно не при чем… Да и вообще, жизненный опыт убедил меня в том, что в тихом омуте могут не только черти водиться, но и другие существа, куда более таинственные и симпатичные…
В ту пору я не мог бы членораздельно объяснить, что такого притягательного было в Вике Ковылиной… Ее не сравнишь с моей сестренкой, настоящей голубоглазой северной красавицей. Круглолицая такая, курносенькая, с ротиком небольшим. В больших очках с черной оправой. И сама брюнетистая, с двумя водопадами темных тонких волос по плечам. Она не любила делать хвост. Ну да, стройненькая такая, этого не отнимешь. Одевалась тоже со вкусом… Не дурнушка, но…
Она жила летом с бабушкой и реально ни с кем не водилась. Ни компании, ни подружек, хотя вроде как ее все знали и со всеми она приветливо здоровалась… И со мной, и с сестренкой. Но не более того. И на речке, на пляже, я ее ни разу не видел. На участке то с книжкой в гамаке покачается, то с нею же на шезлонге полежит в купальнике… Загар к ней как будто не приставал, несмотря на то, что брюнетка… То даже у калитки на лавочке посидит. Тоже с книжкой. Да-да, и с планшетом, и со смартфоном в руке я ее тоже никогда не видел. Вот кому реконструкция была бы явно не в тягость и не в скуку! Совсем тихая такая героиня… Поэтому сестренка ее «Травой» и обозвала – во‐первых, от травы ковыля, давшей фамилию, а во‐вторых, потому, что «тише воды, ниже травы»… Замечал я иногда, что бабушке она помогала, на террасе у плиты возилась… Иногда зачем-то в город бегала, но явно не в магазин за продуктами; у нас он рядом. И всегда с пустыми руками возвращалась… Вот такая таинственная… И вроде всегда такой была, сколько я ее помнил в Загривках. А чтобы родители появлялись с ней, такого тоже не помню…
Подкатить к ней я робел уже потому, что она, насколько я знал, была нас на год старше. А для четырнадцатилетнего пацана год выше – это уже очень серьезная планка для прыжка…
В