не разыгрываю. Это правда.
– Бред какой-то. – Она прижала руки к груди.
– Из-за него, что ли? Ну ты даёшь! Хотя… я б из-за такого тоже…
– Свет, да перестань, ну что ты говоришь… – Лене было неловко, она не знала, как сказать правду, а врать подруге не хотелось.
Света блаженно зажмурилась.
– Ладно, дай помечтать-то! Эх, такую красотищу надо в музее выставлять. А тачка какая! Мой на такой «крузер» уже два года облизывается. Везёт же некоторым! Тихоня называется.
Лена болезненно прищурила глаза.
– Муж сказал то же самое.
– Да что у вас произошло-то? Нет, правда, что ли, из-за этого? – Светка смотрела на неё совершенно круглыми глазами, отказываясь верить в происходящее. Она слишком хорошо знала подругу, чтобы поверить, будто та ввязалась в сомнительную амурную историю и из-за этого ушла от мужа.
– Знаешь, Свет, – пожала плечами Лена, чем удивила Светку ещё больше. – Если честно, можно и так сказать. А можно и нет. Просто, видно, время пришло. Ладно, потом объясню. Это такая запутанная история, что в коридоре не расскажешь.
Света прижала руки к груди.
– Меня ж разорвёт от любопытства! Вот пожалуюсь главному, что из-за твоих пенок работать не могу. Пусть у тебя вычтет. А я вечером на домашний звонила, между прочим, не подходил никто. И мобильный был отключен.
– Я там больше не живу, Свет. Переехала.
– Куда? Уж не к этому ли?
– Боюсь, что именно так, – со вздохом кивнула Лена.
– Нет, ну это просто бомба! – Подруга снова подпрыгнула так, что едва не выронила зажатую под мышкой папку. – Да за такими в Голливуде очередь стоит. Старина Арни отдыхает! Где ты его выкопала?
– Не поверишь, Свет, – вздохнула Лена, – под собственной дверью. В чём мать родила.
– Охренеть, уважаючи! – тряхнула светлыми кудряшками Светка. – Нет, ну я просто в шоке! Я ж не досижу до конца работы. Ладно, побегу, у меня сегодня такой аврал, не представляешь. Ты, когда освободишься, звякни, ладно?
Она чмокнула её в щёку и умчалась по коридору.
Когда Лена вернулась в комнату, редакционные дамы чаёвничали.
– Леночка, к вам Света-корректор заходила, – подняла глаза Ираида Григорьевна. Возле неё на листе белой бумаги горкой лежали сушки и два миндальных пирожных.
– Я её встретила, – кивнула Лена, – спасибо.
– Чай будешь? – встряла Марина. – Я пирожные принесла. Миндальные.
– Что-то празднуешь? – удивилась Лена. Марина вечно худела и от всего отказывалась, хотя была ужасная сладкоежка. Бесконечные диеты изнуряли её дух, но, на беду, никак не сказывались на фигуре.
– Да нет, свекровь вчера привезла. – Марина с досадой поморщилась. – Она назло мне сладости возит. Тебе, говорит, серотонин вырабатывать надо, а то вечно всем недовольна. А для меня самый серотонин, когда я её не вижу. Вот это и есть гормон счастья. Так что пирожные я принесла вам. Ешь.
Лена налила себе чаю и устроилась за собственным столом, потеснив бумаги.
– Ведь знает она, чем