горячую очередь из свинца. Лицо ее было озлоблено. В ней пожирающим все и вся огнем полыхал гнев, ей не куда было его девать. Девушка, не переставая, била очередями по противнику. Не давала тому высунуться, и только изредка прерывалась на короткую перезарядку. Движения ее живой руки не уступали в точности и легкости металлической. Одним махом доставая из закрытого подсумка магазин, вместе с отцеплением старого, она вставляла новый. Все было точно как часы.
Внезапно оконные белоснежные, но закопченные в некоторых местах рамы вышибло из посадочных мест пулеметной очередью. По полу потащилась лента, а в глубине одного из помещений замелькал во вспышках необъятный силуэт коренастого и высокого немца, что с невозмутимо каменным выражением лица держал пулемет в руках, уперев его в плечо. Отпустив спусковой крючок, Вагнер перехватил оружие, взявшись за деревянную выносную рукоятку над стволом. Особой точности от него не требовалось – только подавление. И с этим он справлялся просто отлично! Белые стены трещали от его очередей. Свистящие пули на той стороне дворика прошивали рамы, уцелевшие стекла и шелковые занавески. Вышибали гипсовые позолоченные витки и лепнину, разрывали тела и плиты бронежилетов. Каждая пятая пуля в ленте была трассирующей, и красиво проскакивала по воздуху, как комета.
Наконец, спустя несколько минут ожесточенного боя на этом московском клочке, противник начал сдавать позиции. Они атаковали – это всегда было сложнее. Наемники были хорошо подготовлены, просто отлично, не лезли на рожон, и высовывались точно по боевым инструкциям, чтобы выстрелить и убраться восвояси. Но это им не сильно помогало. Не помогал ни численный перевес, ни атака сразу с двух направлений. Силы все равно таяли значительно и очень заметно. Среда же просто «потерялся» под их огнем в глубине черного помещения, куда перебрался практически сразу, убравшись с коридора. И оттуда открывал огонь, срезая то одного, то другого. С его лица стекал соленый крупный пот, его штаны покрыла пыль, а рукав разорвал чудом прошедший мимо его руки выстрел. Но он стойко стоял на своих двоих и отбивался. Дрался за двоих, троих, пятерых, как и все из его тройки. Вагнер не жалел ленту, и практически не переставая гремел разогревшимся пулеметом. Моргана с остервенением и точностью свихнувшегося хирурга выкашивала наемников. На ее лице на мгновение блеснули красным электронные глаза. А на лице расползлась дьявольская мина.
В эту же секунду у нее случилась заминка. Она схватилась за голову и отшатнулась назад. Наемники почувствовали послабление, и как шакалы на раненного зверя, начали бросаться вперед. Всеми силами старались продвинуться хотя бы на пару шагов. Но Моргана взяла себя в руки. На металлической руке подняв автомат, наугад достреляла магазин в коридор, и отошла в глубину комнаты.
–– Я потеряла позицию! – досадно крикнула она, коротко зашипев и держась за голову.
–– Они нас обложили! – ответил ей Среда. – Вагнер, бери ее направление. Мы будем прорываться