бы сказать… У меня другое. Первый раз это со мной случилось пару недель назад. Я была дома, готовилась к занятиям. Внезапно у меня начался приступ мигрени, глаза стали слипаться, тело налилось свинцовой усталостью, и я, еле успев добраться до кровати, крепко заснула.
Она посмотрела на меня, ища поддержки.
– Понимаю, продолжайте, пожалуйста, ― проговорила я нейтральным тоном, чтобы не нарушить эмоционального состояния пациентки.
– А проснулась я в Лондоне.
Она напрасно вглядывалась в мое лицо, надеясь прочитать удивление, сомнение или еще что-то. Я – профессионал, мое лицо осталось бесстрастным.
– Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в незнакомой мне комнате. Я испугалась, но потом решила, что это просто сон. А чтобы вы подумали на моем месте? – И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, продолжила: ― Я осмотрелась, комната была довольно большой… точно немаленькой, – добавила она со смехом. – Помню, что на стенах были желтоватые обои, они замечательно светились от солнечных лучей, которые играли в то утро на стене. Комната была обставлена красивой массивной мебелью. Выбравшись из кровати, я обнаружила, что на мне была та же одежда. Это еще раз подтвердило мою догадку о том, что это сон. Я воспользовалась ванной комнатой, поразившей меня своей роскошью, переоделась в свежую одежду, которую нашла в шкафу, и покинула комнату. Помещение, куда я попала, напоминало холл довольно большого дома, снизу доносились голоса людей и позвякивание посуды, а прямо передо мной была широкая лестница, ведущая вниз. Я спустилась и оказалась в столовой, где за отдельным столиком завершали поздний завтрак две леди.
– Вы сказали «поздний завтрак». Из чего вы сделали такой вывод? ― я пометила себе кое-что.
– Я взглянула на часы, они как раз располагались напротив двери в столовую. Было начало одиннадцатого, а в окна светило солнце, и я сделала вывод, что сейчас утро, ― пояснила Александра.
– Хорошо. Вы упомянули о двух леди, которые также находились в той комнате.
– Да, они поздоровались со мной, извинились за то, что не могут составить мне компанию, так как опаздывают на розовый фестиваль, и ушли. А я осталась одна, позавтракала и вышла на улицу. Больше никто в доме мне не встретился. С наружной стороны двери была табличка «Пансион миссис Лофман. Блумсберри. Лондон».
Она опять посмотрела на меня, ожидая реакции, но я сидела, спокойная, как Будда, и записывала себе в блокнот: «Постоянно теребит бумажку. Ложь или нервы? Лицо покрывается румянцем – волнение!»
– Прошу вас, продолжайте, – сказала я и внимательно посмотрела на нее ― если она все придумывает, то сейчас себя выдаст: может быть, поднесет руку к шее или ко рту, как большинство лгунов. Но Александра только быстро моргнула, ее руки остались недвижимы.
– Я была в Лондоне! Меня это невероятно изумило. Почему мне снится Лондон? Если бы Москва или Петербург, я бы поняла, потому что я русская эмигрантка, как вы догадались. Но Лондон? Я там никогда не была, и честно говоря, особенно и не знаю про него ничего. Но то, что я увидела, меня потрясло. Все как наяву, Лондон обрушился на меня