сориентировавшись, поспешно полез вверх, перебирая под когтями ветки. Перехватив полупустой мешок с верхушки, он полез за нижними. Пожитки сохранились в них лучше и возрадовавшись своему везению, он направился еще ниже, подбирая нетронутые мешки, а удостоверившись в окончании поисков, он, наконец спрыгнув на землю и подхватил ношу, перетащил ее к коню и нескольким ослам, подсыхающим на солнце.
Осмотрев мешки на ослах и убедившись, что половина провизии исчезла, он кое-как замотал оставшуюся ношу на, будто специально усложняющих задачу, ослах, которые, то ерзали, то встряхивали ушами, обрызгивая Сертана, то подвывая, медленно уходили куда-то в сторону. А справившись с задачей, не так хорошо, как он мог на самом деле, привязал Самчиш к ели, он плюхнулся рядом, взглянув на небо, редко закрываемое облачками. Обратив внимание на реку, его посетила мысль, что половина вещей свалилась в воду. От шипения пенящейся реки и струй, бьющихся о камни, Сертан помотал мордочкой, отползая подальше.
– Нет, туда я нырну в последнюю очередь.
Конь с пофыркиванием, обнюхивал еловые ветки и мотнув мордой опустил голову. Ослы, переговариваясь друг с другом, что больше напоминало жалобы, ходили из одной стороны в другую, но понимая, что далеко уйти не могут, возвращались на место.
– Самчиш, – Шараф повернулся к серому коню. – ты снаешь, что ты очень храбр?
Конь повернул к нему умиротворенную мордочку, словно понимая и принимая его речь как похвалу, но не придавая произошедшему особого значения.
– Я бы на твоем месте сапаниковал.
Конь мотнул головой, встряхнув темную гриву. «Не может быть. Уверен, ты тоже храбр. Просто, это чувство спрятано дальше, чем мы можем разглядеть», – словно слышалось утешающее замечание.
– Все так говорят. А на деле, мне шаль, что я не могу сащитить ни себя, ни кого-то еще. Даше дядя скасал: «Вишу, тут придется поработать. Работай Шараф, работай, по шисни тебе пригодится храбрость». И как думаешь, что я наработал?
Самчиш наклонил голову к опустившейся мордочке, пофыркивая большим, теплым носом. Заметив, что Шараф так и не обратил на него внимание, конь подтолкнул его носом и после некоторого времени, просунул мордочку между лапами и головой Сертана. Заметив плюшевый нос, тыкающийся в глаза, Сертан поднял голову, взглянув на выпрямившегося Самчиш.
– Снаю, нас шдут. Сейчас пойдем.
Конь фыркнул, словно выражая недовольство от непонятых слов и под вой ослов, пригородил дорогу.
– Ладно! – Воскликнул Сертан, подняв лапы. – Я снаю, что не так уш труслив и то, что я сделал мошно считать проявлением храбрости. Но я не считаю это такой уш храбростью. Просто спрыгнул на дерево чтобы подобрать мешки.
«Всего лишь спрыгнул?», – почувствовав призрачное разочарование в темных глазах коня, он добавил:
– Всего лишь! Почти не было страшно.
«Или же ты преодолел страх? Ведь именно это называется храбростью».
– А снаешь, – Шараф отошел в сторону от ели, под солнечные лучи и взглянув вверх, на обрыв, где виднелись